Старт
Шрифт:
— На Асенчо смотрите? — услышал он голос секретаря и даже вздрогнул от неожиданности — совсем забыл об его существовании.
— Да я… так… вообще.
— Вы бы поглядели на него, когда он старается, — вот это игра!.. А сейчас он что-то куражится и фокусничает… Правда, осенью он уходит в армию. Чудак он! Ты живи, веселись, но помни, что жизнь — не на один год…
— Ничего, таких легко прибрать к рукам, — сказал Дико, продолжая глядеть на парня.
Его размышления прервали возбужденные голоса: кто-то забросил мяч на вторую площадку, и туда помчались все, даже те, кто стоял
Дико снова вспомнил соседа бывшего начальника. Кажется, Коста называл его имя. Конечно, можно спросить у секретаря, но тогда надо будет объяснять, почему это его интересует. И потом, какая разница — сейчас он узнает имя или потом! Потом? Значит, он уже решил остаться? Не торопится ли он? Ведь ребята здесь самые разные. Вот держишь в руках грубую руду, в которой поблескивают и переплетаются жилки драгоценного металла. Сколько его тут, какой он?.. До сих пор Дико был убежден, что когда речь идет о баскетболе, ему достаточно одного взгляда на игру, чтобы понять возможности команды, а выходит это не так просто.
Дико остался вдвоем с Цачевым, который беспокойно смотрел на него ясным взглядом, ожидая решения. И тут Дико охватила настоящая паника — что делать? Ведь он еще ничего, по сути, не решил! Броситься, закрыв глаза, в новые воды или не торопиться, обдумать, оттянуть? Он понимал, что с Цачевым надо быть предельно честным, и если уж пообещал… И тут вдруг он сообразил, что есть простой и в то же время достойный вариант: он встретится с ребятами несколько раз, потренирует их, поиграет с ними сам и, если увидит, что получается, даст согласие. Пяти-шести встреч будет достаточно, чтобы оценить способности ребят.
Цачев внимательно выслушал его, время от времени кивая головой, понимая и соглашаясь. Но выглядел он разочарованным.
Прежде чем вынуть из шкафа экипировку, Дико закрыл дверь комнаты — ему не хотелось пока открываться перед Стариком. Дико с трудом дождался часа, когда можно было отправляться на фабрику, — то ему казалось, что он делает непоправимую глупость, то его вдруг охватывало бешеное нервное веселье и он готов был прыгать до потолка, чтобы разрядиться. Но стоило ему надеть на плечо сумку и выйти из дому, как все сомнения исчезли, растаяли как дым, и он почувствовал себя празднично взволнованным — совсем как школьник перед первым свиданием… Сейчас он снова ступит на площадку, возьмет в руки мяч — красивый, удобный, непослушный… Он будет играть, играть в команде, играть до пота, до потери сил… играть, снова играть!
Душа пела, и Дико почти бежал по улицам, перескакивая через сугробы и струйки подтаявшего на солнце снега.
…Вот и фабрика. Тут кипит жизнь, стучат машины, работают люди. «Родина» — какое прекрасное название! Надо будет прийти как-нибудь пораньше, когда работа еще не кончена. А ведь он совсем забыл о том, что ребята из команды в основном рабочие, и если даже не так хорошо играют в баскетбол, то ведь не это главное в их жизни, главное здесь, у машин. И они достойны всяческого уважения, если находят время, силы — и желание! —
Дико ужасно захотелось проникнуть туда, за фабричные стены, и посмотреть, как там течет жизнь.
Он вспомнил об Эмиле — ведь Эмил тоже производит, создает что-то реальное, как и эти рабочие. Они — главные в жизни…
…В зале светло, народу много, гул голосов стоит под потолком, белые бороды сеток важно покачиваются. При появлении Дико голоса смолкают, десятки лиц обращаются в его сторону — одни смотрят выжидающе, другие с интересом, большинство с уважением и симпатией. Небольшая группа гостей стоит справа от входа за чертой площадки. Из нее буквально выскакивает юркий Цачев.
— Добро пожаловать! Мы очень рады! Все уже здесь… — Он смотрит вокруг, синие глаза светятся.
Ребята почтительно окружают Дико, им неловко, никто не хочет вылезать вперед. Дико испытывает приятное волнение. Эти не предадут, не выгонят, не откажутся. Если с ними по-хорошему — они оценят и никогда не забудут…
— Ребята, есть ли необходимость представлять товарища? — торжественно обратился Цачев к смущенным игрокам. — Думаю, что нет, — все вы наверняка хорошо знаете его! Так вот, Дико Диков хочет провести с вами несколько занятий. Надеюсь, вы не будете возражать?
Ребята зашевелились и плотнее обступили Дико. Впереди оказался Гошко — худенький узкоплечий паренек в больших черных чешках. Он смотрел на Дико широко раскрытыми глазами — как семиклассник на любимого учителя. Павка подмигнул высокому широкогрудому парню с мрачным лицом. Глаза Асенчо завистливо осматривали одежду Дико.
— Могу я сказать? — вдруг поднял руку Асенчо. — Товарищ Дико видел нас в прошлый раз… По-моему, мы очень слабые, и я не думаю, что…
— Вы еще очень молодая команда, — ободряюще улыбнулся Дико. — Перед вами будущее, и только от вас зависит, каким оно будет…
— Да ничего мы не добьемся, пока у нас не будет тренера! — энергично затряс рыжей головой Чоки; его совершенно не смутило присутствие Шопова, который в этот момент присоединился к группе.
А Шопов сделал вид, будто ничего не слышал. Растянув большой пухлый рот в улыбке, отчего глаза его превратились в щелки, он подошел к Дико и фамильярно протянул ему руку:
— Как дела, Диков? Очень рад, очень рад! У нас получится чудесная игра.
Дико смутил слишком свойский тон человека, с которым он не был даже знаком. Но, с другой стороны. Дико понимал, что; его приход неприятен Шопову и подрывает его авторитет (которого, впрочем, кажется, нет).
— Благодарю… — пробормотал Дико. — Я не ожидал, что у вас такая перспективная команда…
— Трудимся! Делаем что можем!
Игроки переглянулись.
Шоп стал посреди площадки, взял в рот свисток, висевший на шнурке, и надул щеки. Никто не обратил на него внимания. Тогда он просвистел второй раз еще пронзительнее и вдруг заорал:
— Стррой-ся!!
Дико один из первых занял место в строю. Шопа было просто не узнать. На прошлой тренировке не было ни свистка, ни команд, ни этого хмурого лица… Он наверняка понял, что его ждет, и решил не сдавать позиции.