Старуха 5

Номен Квинтус

Достаточно для того, чтобы в котлованах собирать опалубки для бетонных литых фундаментов, а заливаемый в них бетон просто грели электричеством: все же жилье Вера строила возле химзаводов, а там электричества было много. Ну а где не было химзаводов и электричества, туда просто подгоняли «мобильные электростанции» — но вот распределять эти электростанции по стройкам, следить, чтобы на них вовремя поступал бетон, чтобы топлива там было всегда достаточно, приходилось чуть ли не круглосуточно. Но — приходилось.

Потому что на самом-то деле Вере все это новое жилье было не особенно и нужно, а волновалась она из-за совсем других строек. Например, на линии от Соснового Бора до Луги за лето было оборудовано почти полтора десятка полевых аэродромов,

но ведь аэродром — это вовсе не ровная полоса, на которую самолеты приземлиться могут. И вот на этих аэродромах тоже велись стройки, причем весьма интересные. И как раз для этих строек каландрированного капрона для шатров хватало, но весь морозы-то стояли нешуточные, а фундаменты там нужны были качественные. Но с применением «правильной химии» порядка пары сотен нужных фундаментов удалось поставить уже в начале января, а за то, что осталось на них возвести, Вера уже не беспокоилась. Она беспокоилась лишь о том, чтобы стройки эти не особенно бросались в глаза летчикам случайно пролетающих над ними самолетов (вражеских самолетов), и поэтому сразу две фабрики начали массово производить нетканое полотно под названием «геотекстиль» из полиэтилентерефталата…

Лаврентий Павлович в гости к соседке зашел одиннадцатого января, в воскресенье — в надежде, что хоть в выходной день он Веру застанет дома. И в этом он не ошибся, и, взяв в руки предложенную чашку чая, сообщил о «цели визита»:

— А здорово ты с этими тряпками стеганными придумала! Я специально распорядился с самолетов посмотреть на то, что там творится, и оказалось, что даже с пары сотен метров вообще ничего не видно: ну снег и снег, все вокруг белое, куда ни глянь. Правда вот ночью…

— Что ночью? Строители фонарями слишком ярко светят? Так надо им по шапке надавать…

— Ну уж откровенных дураков вы все же в Стройуправление НТК не брали, и прожекторами сверкать они по ночам не стали. Однако в тепловизорах стройки очень хорошо видны: снаружи-то мороз лютый, а они, как ни крути, изрядно так подогреваются. И с этим мы точно ничего сделать не можем, но пока вроде немцы над нашей территорией с тепловизорами не летают. Так что все стройки, от Балтики и до примерно Винницы, потенциальному противнику остались неизвестными.

— А южнее?

— Там вообще все просто: сахарные заводы мы в Германии закупили, теперь открыто строим свеклохранилища рядом с ними… и да, ты была права: в Западной Белоруссии и Западной Украине народ гниловат, у абвера там агентуры много. Белостокскую, Брестсткую и Луцкую области мы зачищаем довольно успешно, а вот Львовскую… Лично меня удивляет лишь то, как много новых львовян стремятся стать «полезными евреями» для Рейха. Их родню Гитлер по концлагерям посажал, а они… Ну и черт бы с ними, но вот во Львовской у нас с этими стройками худо, ближайший базовый аэродром аж в Дубно выстроить получается.

— Ну и черт с ними, в целом вы меня успокоили… а как там с выполнением планов?

— Как-как… опаздывают слегка, но именно что слегка. В Керчи причем не успевают бронедвери для ангаров делать, но Валентин Ильич говорит, что к концу февраля всё уже наверстают. Но у тебя он отдельно спросить велел: как насчет маскировочных сетей дела продвигаются?

— Вот с ними я изначально ни малейших проблем и не предполагала. У нас же рыболовецких хозяйств хватает, а зимой рыбакам делать в море вообще нечего — вот они целыми семьями сидят и вяжут эти сети. И им дополнительный заработок в мертвый сезон, и стране польза.

— А он не по сами сети, а про машинки, которые будут эти сети поднимать и самолеты из ангаров выпускать. Их же фигова туча очень скоро потребуется!

— Ну кто так говорит?

— От тебя набрался. Так с машинами-то что?

— Мне муж сообщил одну важную новость: я — просто дура.

— А я что-то не заметил… а почему?

— Потому что он за пять минут нарисовал мне конструкцию из палок и веревок, которая сеть поднимает усилиями двух бойцов средней дистрофичности. И там самым

сложным механизмом является дверная петля, а изготовить конструкцию могут и пионеры из кружка «Умелые руки». Между прочим, уже изготовили… примерно полторы сотни штук, и это только в Пушкинском Дворце пионеров!

— Я, конечно, формально буду против, но в душе с Виктором, пожалуй, соглашусь… Ты просто со своей «Химавтоматикой» стараешься все автоматизировать, вон, даже ворота Лабораторного завода охранник открывает нажатием кнопочки. А мог бы и просто руками открыть, не развалился бы!

— С Лабораторным заводом не все так просто: прежде чем кнопку нажать, охранник код набирает, и код этот каждый день разный — так что если враг будку охраны захватит, он ворота открыть не сможет.

— Да я не об этом, просто мы уже — не одна ты, а все мы — привыкли решать задачи, думая, как автоматику какую-то поставить. А Виктор здесь прав: автоматика может и сломаться, а солдатиков-дистрофиков любой человек подменить сможет, если солдатик сломается, супчику несвежего откушав… Проще надо быть, проще! Но — не тебе, тебя нужно с задач простейших вообще снять, их много кто и без тебя прекрасно решит. А завтра будет совещание по сельскому хозяйству, зайдешь? Там насчет удобрений что-то…

— А куда я денусь? Я уже извещение получила, сейчас думаю, с чем выступать буду.

— Ну думай… а дети-то твои как?

— Витины родители их пока в Пирогово забрали, исключительно с целью не давать им по мне прыгать. Но там у них все хорошо…

Всё хорошо было не только в Пирогово, в Воронеже и в Комсомольске народ мог с полным основанием те же самые слова произнести. Потому что в Воронеже началась «предсерийная» сборка планеров новых самолетов товарища Мясищева, а в Комсомольске — уже целиком новых самолетов товарища Сухого. Из Воронежа готовые планеры (с отсоединенными крыльями) по железной дороге переправлялись для окончательной сборки и проведения летных испытаний на авиасборочный завод полигона «Тюратам», а изделия Комсомольского авиазавода отправлялись туда же уже «своим ходом», с несколькими промежуточными посадками на аэродромах, о существовании которых даже большинство местных жителей не подозревало. И вот там, в глухой казахской пустыне, новую технику осваивали лучшие летчики КГБ, которые уже в апреле должны были составить тоже новую авиадивизию, Вторую бомбардировочно-штурмовую. Ну а чтобы формирование дивизии произошло точно в назначенный срок, двигатели для этих самолетов круглосуточно производил новый авиамоторый завод, выстроенный возле села с «печальным» названием «Падали-Восточные». Правда, с появлением там вполне городских домов для рабочих завода заводской поселок стал называться (по предложению Старухи) Амурском, но на картах все еще фигурировало старое название, а сам завод вообще там отмечен не был.

Впрочем, работать заводу это вообще не мешало, как не мешало и строительству новых жилых домов и новых цехов завода: КГБ туда направлял «лучших» демобилизованных из Красной Армии бойцов. Правда, «лучших» все же было немного и городок рос не так быстро, как хотелось Валентину Ильичу. А вот, допустим, Ленинград… Ленинград тоже рос, но прирастал он не численностью горожан, а размерами занимаемой площади. Причем прирастал он довольно необычным способом.

Прирастать город начал с Крестовского острова, на котором было много свободного места. Но Андрей Александрович подошел к вопросу расширения города очень тщательно — в особенности после одного разговора со Старухой, в котором она упомянула про постоянные наводнения и предложила (возможно даже в шутку) два решения «проблемы». И первое решение, хотя и выглядело диковато, товарищу Жданову понравилось — возможно, откровенной его бесшабашностью, а во второе — выстроить дамбу, которая должна будет перекрываться во время наводнений, ему очень не понравилось. Во-первых, оно было куда как более дорогим, а во-вторых, в случае войны оно становилось просто катастрофически опасным…