Статьи, рассказы, наброски (сборник)
Шрифт:
– У вас тут комнаты...
– начал первый серый и ошеломленно окинул переднюю взором. Хозяин предусмотрительно не зажег электричества, и зеркала, вешалки, дорогие кожаные стулья и оленьи рога расплылись во мгле.
– Что вы, товарищи!!
– ахнул хозяин и всплеснул руками, - какие тут комнаты?! Верите ли, шесть комиссий до вас было на этой неделе. Хоть и не смотрите! Не только лишней комнаты нет, но еще мне не хватает. Извольте видеть, - хозяин вытащил из кармана бумажку, - мне полагается 16 аршин добавочных,
– Ну, мы посмотрим, - мрачно сказал второй серый.
– П-пожалуйста, товарищи!..
И тотчас перед нами предстал А.В. Луначарский. Трое, открыв рты, посмотрели на наркомпроса.
– Тут кто?
– спросил первый серый, указывая на кровать.
– Товарищ Епишина, Александра Ивановна.
– Она кто?
– Техническая работница, - сладко улыбаясь, ответил хозяин, - стиркой занимается.
– А не прислуга она у вас?
– подозрительно спросил черный.
В ответ хозяин судорожно засмеялся:
– Да что вы, товарищ! Что я, буржуй какой-нибудь, чтобы прислугу держать! Тут на еду не хватает, а вы: "прислуга"! Хи-хи!
– Тут?
– лаконически спросил черный, указывая на дыру в кабинет.
– Добавочная, 13 1/2, под конторой моего учреждения, - скороговоркой ответил хозяин.
Черный немедленно шагнул в полутемный кабинет. Через секунду в кабинете с грохотом рухнул таз, и я слышал, как черный, падая, ударился головой о велосипедную цепь.
– Вот видите, товарищи, - зловеще сказал хозяин, - я предупреждал: чертова теснота.
Черный выбрался из волчьей ямы с искаженным лицом. Оба колена у него были разорваны.
– Не ушиблись ли вы?
– испуганно спросил хозяин.
– А... бу... бу... ту... ту... ма...
– невнятно пробурчал что-то черный.
– Тут товарищ Настурцина, - водил и показывал хозяин, - тут я, - и хозяин широко показал на Карла Маркса. Изумление нарастало на лицах трех. А тут товарищ Щербовский, - и торжественно он махнул рукой на Л.Д. Троцкого.
Трое в ужасе глядели на портрет.
– Да он что, партийный, что ли?
– спросил второй серый.
– Он не партийный, - сладко ухмыльнулся хозяин, - но он сочувствующий. Коммунист в душе. Как и я сам. Тут у нас все ответственные работники живут, товарищи.
– Ответственные, сочувствующие, - хмуро забубнил черный, потирая колено, - а шкафы зеркальные. Предметы роскоши.
– Рос-ко-ши?!
– укоризненно ахнул хозяин, - что вы, товарищ!! Белье тут лежит последнее, рваное. Белье, товарищ, предмет необходимости.
– Тут хозяин полез в карман за ключом и мгновенно остановился, побледнев, потому что вспомнил, что как раз вчера шесть серебряных подстаканников заложил между рваными наволочками.
– Белье, товарищи, - предмет чистоты. И наши дорогие вожди, - хозяин обеими руками указал на портреты, - все время указывают пролетариату на необходимость держать себя в чистоте. Эпидемические заболевания... тиф, чума и холера, все оттого, что мы, товарищи, еще недостаточно осознали, что единственным спасением, товарищи, является содержание себя в чистоте. Наш вождь...
Тут мне совершенно явственно показалось, что судорога прошла по лицу фотографического Троцкого и губы его расклеились, как будто он что-то хотел сказать. То же самое, вероятно, почудилось и хозяину, потому что он смолк внезапно и быстро перевел речь:
– Тут, товарищи, уборная, тут ванна, но, конечно, испорченная, видите, в ней ящик с тряпками лежит, не до ванн теперь, вот кухня - холодная. Не до кухонь теперь. На примусе готовим. Александра Ивановна, вы чего здесь, в кухне? Там вам письмо есть в вашей комнате. Вот, товарищи, и все! Я думаю просить себе еще дополнительную комнату, а то, знаете, каждый день себе коленки разбивать - эт-то, знаете ли, слишком накладно. Куда это надо обратиться, чтобы мне дали еще одну комнату в этом доме? Под контору.
– Идем, Степан, - безнадежно махнув рукой, сказал первый серый, и все трое направились, стуча сапогами, в переднюю.
Когда шаги смолкли на лестнице, хозяин рухнул на стул.
– Вот, любуйтесь, - вскричал он, - и это каждый божий день! Честное вам даю слово, что они меня доконают.
– Ну, знаете ли, - ответил я, - это неизвестно, кто кого доконает!
– Хи-хи!
– хихикнул хозяин и весело грянул: - Саша! давай самовар!..
Такова была история портретов, и в частности Маркса. Но возвращаюсь к рассказу.
...После супа мы съели бефстроганов, выпили по стаканчику белого "Айданиля" винделправления, и Саша внесла кофе.
И тут в кабинете грянул рассыпчатый телефонный звонок.
– Маргарита Михална, наверно, - приятно улыбнулся хозяин и полетел в кабинет.
– Да... да...
– послышалось из кабинета, но через три мгновения донесся вопль: - Как?
Глухо заквакала трубка, и опять вопль:
– Владимир Иванович! Я же просил! Все служащие! Как же так?!
– А-а!
– ахнула кузина, - уж не обложили ли его?!
Загремела с размаху трубка, и хозяин появился в дверях.
– Обложили?
– крикнула кузина.
– Поздравляю, - бешено ответил хозяин, - обложили вас, дорогая!
– Как?!
– кузина встала, вся в пятнах, - они не имеют права! Я же говорила, что в то время я служила!
– "Говорила", "говорила"!
– передразнил хозяин, - не говорить нужно было, а самой посмотреть, что этот мерзавец домовой в списке пишет! А все ты, - повернулся он к кузену, - просил ведь, сходи, сходи! А теперь не угодно ли: он нас всех трех пометил!