Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона
Шрифт:
Усмехаюсь:
– Кошмары с демонами? Если что, обращайся: могу вылечить.
Дружный веселый смех, ответ Кемаля:
– Да, ты можешь, не сомневаюсь.
Ахмет подхватывает:
– Насмотрелись.
– Особенно в этот раз хирургия удалась. С мечом вместо скальпеля.
– Вот, у меня, кстати, вопрос на листе – сколько мы уничтожили потусторонних сущностей? Ты не помнишь?
Отвечаю:
– Пиши честно: немерено.
Снова звучит смех. Парни, наверное, скучали неимоверно. Да и за меня переживали.
Мы
Спохватившийся организм решил пойти на поправку с той же скоростью, с которой усыхал в подземелье Брюса. Пить хотелось каждые полчаса, витаминизированные натуральные соки, похоже, только разжигали жажду. Детское питание и кисломолочные продукты усваивались на лету.
Сергей Дмитриевич не уставал поражаться каждому новому анализу крови, как, впрочем, и Лариса. Итогом стал консилиум, когда они вместе вышли в коридор, оставив меня с литровой бутылью вкуснейшего кефира.
Услышать их разговор оказалось не просто, а совсем просто – особые способности открывались сами по себе. Это было так же легко и привычно, как дышать или ходить.
– Вне сомнений, Лариса Сергеевна, шестая фаза.
– Вы уверены, что он поправится?
– И очень быстро. Вы же сами видели результаты анализов.
– Сергей Дмитриевич, к сожалению, они очень далеки от тех, которые положено считать нормальными. Для людей.
– Не переживайте так. Сейчас будет период регрессии, собственно, он уже начался.
– Всего лишь месяц…
– Не обязательно. В том случае это был, кстати, самый минимальный срок. А наш подопечный, у меня создалось такое впечатление, не привязан к срокам вообще.
– Этого я и боюсь. Скорость его изменений…
Ученый перебивает:
– Простите, коллега, не соглашусь. Несомненно, в области паранормального и сверхъестественного Альфа вырос очень быстро. Даже с учетом нашей стимуляции, десять дней… да, своеобразный рекорд. Но вы упускаете из виду определяющую деталь – он не перестал быть человеком в психологическом, нравственном плане. А в приведенном вами примере человеческая составляющая полностью исчезла уже на четвертой фазе.
С надеждой:
– Вы думаете, это скажется?
– Я в этом уверен, Лариса Сергеевна.
Зашуршали распечатки.
– Кстати, взгляните, как ваше ночное… э-э-э… присутствие буквально вернуло Александра Владимировича к жизни. И только благодаря вам он еще здесь, а не ушел в седьмую фазу.
– А если у него просто не хватило энергии?
– Нет. Я могу детально доказать, что уход Альф не привязан к состоянию тел, в которых они пребывали. Это исключительно прерогатива изменившегося сознания.
Отхлебнув кефира, перестаю слушать беседу. Нельзя сказать, что полученная информация потрясла – аналогичные выводы давно зрели где-то в подсознании. Если быть точнее, то отправным звеном рассуждений стал жемчужный портал там, в безвременье. Сейчас я снова подошел к нему. И снова не стремлюсь сделать последний шаг, хотя… Оценив состояние своей… паранормальной составляющей, понимаю – этот шаг могу сделать в любую секунду.
А вот хочу ли этого?
Логика подсказывает – момент, когда изменившееся сознание «перерастет» физические возможности тела, неизбежен. Кстати, происшедшее в подземелье Брюса катастрофическое истощение тому наглядное подтверждение.
Вспоминая и анализируя, понимаю: от тела отделялась не часть сознания, а я истинный, исходный, если угодно – изначальный, но лишенный эмоций, чувств, настроения, всего того, что делает жизнь жизнью, а человека – человеком. Понятно, почему генерал-полковник окружил меня только близкими и вызывающими симпатию людьми – он всерьез опасался, что лишившийся человечности, возвысившийся над добром и злом пришелец пройдет косой смерти по научному центру. Пройдет, убивая и лишая разума, преследуя свои, далекие от мира живых цели. И я знаю, почему. Для Альфы смерти нет вообще как понятия, он не видит разницы между реинкарнациями, не ценит то, что люди называют жизнью.
Неужели я стану таким?!
Боль пронзила сердце. Я не представлял себе – как жить без этого? Без радости нового дня, без друзей, без ярких чувств, без счастья, без печали и горя, холодным сверхъестественным существом.
И изменить пройденный путь, вернуться назад невозможно. Ничего не бывает бесплатно. Цена за невероятные способности – уход туда, за жемчужный полог. Я больше не буду рожден в мире людей. Эта жизнь – последняя. Не будет ни любви, ни дружбы. Никогда…
– Сашенька!.. Тебе плохо?
Лара. Тревога, любовь и забота в прекрасных голубых глазах. Зеркале ее чуткой и светлой души. Неужели и ее…
Горе едва не выплеснулось наружу. Нет, стоп! Я – Альфа. Накал моих чувств выжжет человеческий разум. Разум всех, кто меня окружает.
Стальным усилием беру себя в руки, гася переживания, слыша сочувствующие и ободряющие мысли-образы меча:
– Нет, милая. Так, задумался, вспомнилось нехорошее.
Перевожу тему:
– Кстати, а мне отчет по операции делать надо?
– Нет. По крайней мере не раньше, чем окончательно поправишься.
– Это хорошо.
Старясь отвлечься, анализирую состояние тела, смотрю на опустевшую бутылку в руке:
– Ларочка, а у нас чего-нибудь посытнее кефирчика не найдется?
Хорошо, что разум еще зависит от оболочки, а лекарства Сергея Дмитриевича оказывают заметный успокаивающий и возвращающий душевное равновесие эффект.
Наверное, сработали и чисто человеческие особенности – забывать плохое, верить в хорошее, жить настоящим.