Ставка лоха
Шрифт:
— А, тот скандал с командой «Блэк Сокс», — вспомнил Рико.
— Садись, отлично. Как-то раз в Нью-Йорке Ротштайн сел поиграть в покер в гостинице «Рузвельт» с шайкой жуликов, среди которых был и Томпсон. В конце концов Ротштайн проиграл полмиллиона баксов. Это уже 1927 год. И это, наверное, самый крупный выигрыш всех времен.
— А Томпсон мухлевал?
— Ну конечно, мухлевал!
Рико подскочил на табурете.
— Как?
— Это самое интересное. Томпсон много лет присматривался к Ротштайну.
Рико просиял.
— Так вот что ты тут делаешь — играешь мечеными картами?
Бармен принес два стакана. Виктор с наслаждением отхлебнул минералки.
— У гостиницы всегда свои колоды. Я съездил на фабрику и дал им на лапу, чтобы заменили карты.
— Хочешь сказать, что здесь все колоды меченые?
— Ха-ха-ха.
Афера Виктора очень напоминала фокус Тони Валентайна с краплеными картами. Отличное дельце. Вот что отличает людей в возрасте, подумал Рико. Они знают, как заработать денег, не запачкав при этом рук.
Это напомнило Рико, почему он попросил Виктора о встрече.
— Виктор, напряг у меня. — Рико понизил голос.
Виктор любовался на двух девиц, которые стояли на улице, улыбались и махали ему рукой. Он послал одной из них воздушный поцелуй.
— Я сделал ее мужа на десять штук, и она с тех пор со мной все время заигрывает. Господи, как я люблю богатеев.
— Большой напряг.
Виктор повернулся к Рико.
— Ну что там?
— Его зовут Тони Валентайн. Он на меня наехал.
— Тони Валентайн?
— Ты с ним знаком?
— Он служил легавым в Атлантик-Сити. Портил жизнь мне и моим ребятам. — Голос Виктора стал серьезным. — И что ему надо?
— Откат.
— За что?
— Он разнюхал про дельце, которое я провернул в казино миканопи. И про Бобби Алмаза.
— Откуда?
— А пес его знает. Никого, кроме тебя, Виктор, я в подробности не посвящал.
Виктор прищурил глаза.
— Свистишь.
— В каком смысле?
— Да ты ж, небось, всем шлюхам растрепал, стоило им тебе сиськи показать.
— Ах вот как ты обо мне.
— Да, так. У тебя язык как помело.
Виктор разговаривал с ним, как с мальчишкой, без всякого уважения. И Рико это не нравилось.
— Единственным, с кем я поделился, был ты, Виктор.
Виктор достал бумажник и бросил кредитную карточку, поскольку наличными здесь расплачиваться было нельзя.
— За счет заведения, мистер Маркс, — сказал бармен.
Виктор убрал карточку и едва слышно сказал:
— Ты намекаешь, что это я проболтался?
— Никто, кроме тебя, не знал.
— Ты пришел ко мне полгода назад и попросил научить тебя уму-разуму. Сказал, что хочешь вытрясти из букмекера
Рико схватил его за рукав.
— Но я больше ни одной живой душе не говорил.
Виктор хлопнул ладонью по стойке так, что стайка мелких рыбешек моментально исчезла. Бармен бросился к ним с выражением тревоги на лице. Виктор отмахнулся от него и скинул руку Рико.
— Вали в свой Нью-Йорк, сынок. Ты исключен из нашей лиги.
Он расправил пиджак и ушел.
Рико выбрался из бара не просто. Через несколько секунд после ухода Виктора появились два злобного вида охранника. Они проводили Рико до выхода и не спускали с него глаз, пока он садился в лимузин и отъезжал. Один из них записал номер. Глядя на них в боковое зеркало, Рико разразился потоком матерщины.
Он ехал по Палм-Бич, привлекая взгляды других водителей лимузинов, в фуражках и галстуках. Ему нужен новый шофер, который будет играть свою роль, пока он займется своей. Виктор прав. Внешность — это все.
Рико ехал на запад, пока не увидел указатель поворота на Флориду. Он ни секунды не сомневался в том, что Виктор проговорился кому-то. И этот кто-то рассказал Валентину. Это мог быть кто угодно — общий приятель или даже парикмахер, — но Рико хотел узнать, кто именно, до того, как он разболтает еще кому-нибудь.
Он повернул на юг. Нужно надавить на Валентайна и заставить его сознаться. И это следовало бы сделать первым делом.
Порывшись в бумажнике, Рико выудил салфетку, на которой Джерри Валентайн написал номер телефона, и набрал его на сотовом.
— Гостиница «Фонтенбло», — ответили ему.
Ну это будет проще пареной репы, подумал Рико.
32
Мизансцена в магазине «Верджин» быстро превратилась в нечто отвратительное.
Выступление Найджела на барабанах анонсировалось в газетах и по радио. Люди собрались, чтобы увидеть вакханалию из прошлых лет, которые только он умел устраивать. Его маниакальная энергия и бешеный взгляд были теми немногими образами, которые остались от кокаино-алкогольного рок-н-ролла начала восьмидесятых.
Представитель звукозаписывающей компании попытался разрядить обстановку, взяв микрофон и рассказав пару дурацких анекдотов. Кто-то из толпы пообещал выбить его вставные зубы и запихать их ему в глотку. Кэнди сбежала через заднюю дверь и обошла здание. Розовый лимузин стоял перед входом, но она решила больше к нему не приближаться.
Кэнди пошла к «Делано» пешком и вскоре пожалела об этом. Она была одета как уличная проститутка, и машины притормаживали рядом с ней, несколько водителей помахали купюрами, надеясь завлечь ее таким образом.