Ставка в чужой игре
Шрифт:
Я старался избегать контактов с Блум на череде званых обедов, но о своей угрозе не забыл. Линч должен ответить за убийство, иначе я всех отправлю ко дну. Блум сказала, что она об этом уже позаботилась.
Линч уволился из ФБР сразу после похищения директивы и переехал в Нью-Мексико. Предположительно, было проведено расследование. Наведя справки, я выяснил, что его дело было «послано во Флориду» – то есть передано агенту или помощнику госпрокурора, которому предстояло через год-другой выйти на пенсию. Ему сказали примерно так: «Вот тебе папка, но не очень копай. Достаточно звонка в неделю
Я бы такого не допустил. Но вскоре Блум прислала мне вырезку из газеты. Линч был застрелен во время ограбления бензоколонки по соседству с его домом. Не было ни подозреваемых, ни улик. Его гибель оказалась очень удобной для Блум, но, как она мне однажды сказала, такие проблемы со временем решаются сами собой.
Спрашивать я не стал.
Это была политика, успешный союз власти и деловых интересов. При близком рассмотрении она ужасна.
Я знал, что в реальном мире победа может восприниматься как поражение. И я поступлю так, как поступал всегда: опущу голову и вернусь к долгим часам тяжелой работы, творя посильное добро.
Глава 56
Но все это будет потом. А в тот первый день свободы, когда я разобрался с Джеком на причале в Александрии, я испытал лишь облегчение. Я довел до конца работу, которую поначалу считал невозможной. Я выжил, избежал силков и обратил подставу против Линча, Блум и Кларка. И еще я гордился тем – даже больше, чем хотел это признать, – что сошелся на равных с Джеком и одолел его. Моя семья теперь в безопасности. Я вышел из-под удара. Сейчас мне хотелось лишь одного: вернуться к приятной и скучной обывательской жизни, осваивать вместе с соседом-бухгалтером тонкости «QuickBooks», [60] выносить на обочину мусорные ведра и обнимать Энни на кушетке, когда она в очередной раз заснет, не досмотрев фильм.
60
«QuickBooks» – бухгалтерская программа.
Но после того как я отослал Джека в долгое плавание, у меня осталось еще одно незавершенное дело. Я ехал быстро и добрался до места часам к десяти. Обогнув изгородь, я оказался возле боковых ворот у ручья. С задвижкой я справился легко – сунул руку между прутьями и отжал ее изнутри. Наверное, владельца не особенно волновали сами ворота, потому что территория за ними была смертельно опасна для нарушителей границ частной собственности.
Я пробирался через подлесок вокруг участка и ждал атаки. Собаки никогда не лаяли, и я надеялся, что успею заметить их горящие глаза раньше, чем они сомкнут челюсти на моем горле.
Но на этот раз я знал секрет. Я прошел мимо дворовых построек. Это была знакомая местность – открытая лужайка возле бассейна и теннисных кортов. Я никогда осознанно не разведывал систему охраны усадьбы, но старые привычки отмирают долго, и в голове имелась готовая карта с расположением подсветки и датчиков
Сперва я услышал шумное дыхание собак, затем барабанную дробь их лап. На меня мчалась сотня фунтов клыков и поджарых мышц. В темноте их глаза поблескивали, как монетки.
– Цыц! – скомандовал я.
Собаки мгновенно сели, подождали, когда я к ним подойду, и облизали мне пальцы – совсем как ручные. Я пошел дальше, и они затрусили позади молчаливой стаей, пока я приближался к дому. По дороге я решил, что день, который я провел с Юргеном, дрессировщиком этих собак, в конечном счете не был потрачен зря.
На фасаде огромного здания светилось лишь несколько огоньков. Я заметил движущиеся фигуры, но мне были нужны не они. Дом был настоящей крепостью, защищенной сигнализацией и замками «Медеко». Отмычек у меня не было, но это не имело значения. У меня был свой человек внутри.
Я обошел дом сзади, бросил пару камешков в высокое окно, потом еще несколько.
Загорелся свет. Появился темный силуэт.
– Энни! – окликнул я.
Окно было закрыто, и она меня не слышала. Я отыскал внутренний уголок возле помещения спа. Встал на подоконник, ухватился за фонарь и подтянулся, затем выбрался на крышу первого этажа. Поднялся еще выше по черепице и мансардным окнам, а оттуда легко добрался до окна Энни.
Я трижды постучал по стеклу:
– Это я, Майк.
Окно открылось. И я увидел свою невесту с поднятой крикетной битой, готовую врезать.
– Это я, милая. Извини, что застал тебя врасплох.
Она прислонила биту к туалетному столику и крепко обняла меня на минуту, потом ослабила объятия и прижалась своим лицом к моему.
Я взял ее за руку и вывел на крышу. Мы сели рядом. Она прижалась ко мне, мы переплели пальцы.
– Ты знаешь, что у нас есть входная дверь?
– Твоя бабушка перехватывала мои звонки.
– Я могу ее задушить.
– Хватит с меня членовредительства. Я не в состоянии общаться с ней сию секунду, поэтому и зашел с тыла.
Вооруженные охранники, золотохранилище и психопаты-убийцы – пустяки. Но столкновения лицом к лицу с Ванессой мне было не вынести.
– Пожалуй, и правильно. После спектакля во время семейного сборища ты стал персоной нон грата. Да и я в ненамного лучшей форме. Она все никак не может поверить насчет папы. Пришлось поговорить с ней любя, но сурово.
– И как она это восприняла?
– Шок и временное отступление. Наверное, уже замышляет месть.
– Твой отец жив и здоров?
– А ты этого хочешь?
– Я не хочу, чтобы его прикончили, мерзавца такого.
– Он соблюдает условия сделки.
– Это хорошо, – кивнул я. – Будет еще много компромиссов, но мы можем извлечь из всего этого пользу и воздать по заслугам его клиентам.
Мы немного посидели, разглядывая созвездия над черными контурами Блю-Ридж. Меня всегда поражало, как много звезд видно с этой крыши.
– Энни, я держал тебя в неведении. Ты была права насчет Джека. Я думал, что смогу восстановить семью. Воображал, что если как следует постараюсь, то каким-то образом смогу исправить все – и прошлое, и отношения между нашими семьями, и Джека.