Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
Надеюсь, что ты здорова; и что здорова Метаксия. Конечно, ты ее ангел-хранитель… ангелы живут на земле в самых разных обличьях, не правда ли?
Простите меня за задержку. Если бы я мог, полетел бы к вам быстрее ветра. Но со мною произошло несколько событий, препятствующих этому, - о которых я расскажу по порядку.
В пути, на второй день, неожиданно заболел и пал мой конь – мой прекрасный белый ахалтекинец Парис. Мы, как ты знаешь, кормим лошадей пшеницей из собственных запасов; конечно, она могла опасно заплесневеть, если отсырела, – бывает, что в зерне прорастает отрава, убивающая и людей, и лошадей. К тому же, мы пускали коней попастись, а бывают и травы-конеубийцы. Я не так хорошо знаю
Я взял лошадь у Андрея, а ему пришлось пересесть за спину к товарищу; все это порядочно замедлило наше передвижение. Ни один из наших коней не мог сравниться с Парисом – тем более с двойной ношей!
Но вы, конечно, сгораете от желания узнать, как мои дела в Риме?
Многое о наших приключениях может рассказать мой посланец Феодот: расспросите, кстати, его. Почти неделю мы жили в довольно скверной гостинице за городской чертой: ты ведь знаешь, что большая часть города выходит за его стены, Рим разрастался очень долго. Мы остановились там, чтобы не поднимать шуму. Я, как обнаружил очень скоро, был не единственным знатным господином в этом месте – ты ведь, конечно, понимаешь, сколь многим влиятельным особам в Италии ныне приходится вверять себя опасности постоялых дворов, где они, отлеживая бока на жестких тюфяках и питаясь хлебом, луком и кислым вином, чувствуют себя спокойнее, чем в кругу богатых и блестящих друзей!
На другой же день после приезда я послал людей на розыски моего друга Мелетия Гавроса, о котором я тебе рассказывал и на которого более всего надеялся. Мелетий, насколько мне известно, второй десяток лет живет в Риме безвыездно, получая немалые доходы от своего имения, - благодаря способностям своего управителя или Господней милости; это человек, который еще в Константинополе всегда предпочитал стремительные взлеты и падения столичной жизни размеренному деревенскому существованию. Впрочем, это всегда был больше наблюдатель, чем участник смертельных игр знати. Есть в старом добром Мелетии что-то от римских patres conscripti*, которые по собственной воле никогда не брали в руки оружия – только если возникнет жестокая нужда; но весьма любили смотреть, как сражались и умирали другие.
Однако Мелетия Гавроса осуждать нечего: таковы очень многие. И с Мелетием мы всегда были хорошими товарищами, и он готов был протянуть мне руку помощи в трудную минуту – даже один такой поступок в наши дни может приравнять человека к героям!
Я скоро нашел его особняк у подножия Ватиканского холма, близ Замка Святого Ангела*, - но самого Мелетия нашел не сразу: его жена Констанция сказала мне, что ее супруг уехал по делам и скоро вернется, однако же прелюбезно пригласила меня и моих людей подождать хозяина в его доме.
Я поблагодарил добрую матрону, - это славная женщина, истинная римлянка по крови, которую мой друг взял в супруги здесь, - но отказался злоупотреблять ее гостеприимством. Попросил только дать мне знать в гостиницу, когда вернется Мелетий. Мало ли что могло его задержать – тем более, что хозяйка, как и следовало верной жене, молчала о своих домашних делах; впрочем, Констанция уверяла меня, что ожидать Мелетия следует со дня на день.
Через три дня после этой встречи хозяйка прислала мне записку: в ней от лица Мелетия приглашала в гости. Записка была короткой, но сердечной - по всем правилам аристократического гостеприимства.
Мой старый друг встретил меня на пороге, обнял и расцеловал…”
На этом месте Феодора не выдержала и прервала чтение, схватившись за грудь, одетую богатым шелком.
– В этом письме каждое слово – как
– Разумеется, - прервала ее Феофано. – А чего ты ожидала? Читай дальше!
Феодора продолжала – она читала вслух, вполголоса:
“Мелетий был очень рад видеть меня, я в этом не ошибаюсь: можно научиться играть в сердечность со старыми знакомыми, которых встречаешь каждый день, но притворяться так после долгой разлуки невозможно. Мелетий приказал разместить моих людей со всеми удобствами, задать лучшего корму лошадям, а меня самого повел обедать. У него отличный повар – мы прилично ели в плавании, да и в Венеции; надеюсь, что вам пока еще не пришлось затягивать пояса. Но с кухней Мелетия нашу не сравнить. Услышав о тебе, моей супруге, и благородной патрикии Калокир, вдове Льва Аммония, которая сопровождает нас, он обещал принять вас со всею почтительностью, если вы окажете его дому честь своим посещением.
Я горячо поблагодарил старого товарища, и сказал, что обязательно воспользуюсь приглашением, если будет случай. А случай может и в самом деле представиться: возможно, вам в самом скором времени тоже придется поехать в Рим, мои дорогие, и поехать без меня.
Я избегал этого, пока мог, - но, как мне представляется, у нас нет другого выхода.
Я очень желал бы – но, ради вас же самих, мои госпожи, не могу вернуться, чтобы забрать вас: теперь говорю вам открыто, что подозреваю за собою слежку. Я никогда не любил ловчить, но теперь мы можем остаться в живых, только если будем оглядываться на каждом шагу – а главное, если уйдем в подполье и пересидим какое-то время, забыв о том, что мы из себя представляем.
Может быть, мы обманем этим врагов – уехав в город, которого должны бы избегать всеми силами, из огня бросившись в полымя? Смелость уже не раз спасала нам жизнь!
Но вы, конечно, с нетерпением ждете моих объяснений! Сейчас я все расскажу, Феодора.
Мелетий Гаврос обещал выручить нас деньгами – можно считать, что он возвращает долг, хотя когда-то, еще в дни государя Константина, я, будучи в Риме, помог ему безвозмездно. Нам нужно больше раза в три той суммы, что я в свое время ссудил ему, - однако Мелетий был даже рад, когда я попросил его о таком вспомоществовании. Ты заметила, Феодора, что люди любят делать других обязанными себе – и, взяв у человека в долг, ты можешь приобрести в его лице друга, потому что он полюбит в тебе свое собственное благородство?
Но это еще не все! Мелетий обещал помочь мне приобрести землю по соседству с его собственным имением под Анцио, прежде бывшим Анцием – городом в Римской провинции, древнее самого Рима. Теперь мне представляется, что он искренне любит меня и хотел бы часто видеть меня.
Однако для такой покупки требуется немало времени – я сразу сказал Мелетию, что хотел бы приобрести не голую землю, а семейный дом: это не так трудно, но это дело не одного дня.
Теперь же, моя любовь, мне остается только попрощаться с тобой – и, если ты и Метаксия согласны выехать в Рим, сделать последние объяснения и дать вам напутствия.
Вы сами знаете, как опасно ездить по большим дорогам, - и еще более по глухим местам, - с большими деньгами. Это еще одна причина, которая удерживает меня от того, чтобы воссоединиться с вами немедленно. К тому же, мне пока так и не удалось найти достойную замену павшему Парису. К тому времени, как вы приедете ко мне, надеюсь, я успею обзавестись новым конем, достойным своего предшественника.
Хорошенько расспросите моего посланца: Метаксия говорила мне, что знает его в лицо, и я отправил к вам именно того, кто знаком нашей царице. К тому же, Феодота знают товарищи с “Эрато”.