Стая бешеных

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Ну что еще?!

– Ирина Алексеевна, – пропищал голос секретарши начальника, – зайдите к Владимиру Дмитриевичу.

Ирина чуть было не сказала – к какому Владимиру Дмитриевичу? Но вовремя вспомнила, что это как раз ее начальник.

– Иду, – коротко бросила в трубку и помчалась в туалет.

Здесь она прильнула к зеркалу и тщательно стерла с губ помаду.

– Заходи, заходи, – начальник весело манил ее рукой. – Присаживайся.

Ирина присела в глубокое кожаное кресло и вынула блокнот – вся внимание

и старание.

– Пять минут, – сказал начальник. – Сегодня это уже восьмой раз. Если сложить все вместе, получается – сорок минут. За это время в цивилизованных странах заключаются миллиардные контракты. И сколько мы по твоей милости потеряли?

– Чертову прорву денег, – виновато улыбнулась Ирина. Вообще контракты их контора заключала нечасто, длилось это месяцами и, конечно, ни о каких миллиардах речь не шла. А последний контракт с сибиряками как раз и был полной заслугой Ирины.

«Ну пусть поначальствует, – думала Ирина, – такая у него работа. Лишь бы не приставал».

– Ну что мне с тобой делать?

– Простить, – весело подсказала Ирина, – тем более что по моей милости наша фирма еще ни копейки не потеряла. А, как бы это помягче выразиться, наоборот, поимела неплохой контракт.

– Кстати, о контракте, там сейчас наши юристы просматривают – какие-то ошибки нашли.

– Какие ошибки? – насторожилась Ирина.

– Я пока не в курсе, – ушел от ответа начальник, но Ирина поняла – просто блефует. Никаких ошибок в контракте нет. Его готовили как раз юристы фирмы, да так тщательно, что чуть не сорвали все сроки.

– Ну, если будут ошибки, мы контракт перезаключим. Это условие там тоже есть, – козырнула Ирина. – А по поводу опозданий – у меня сегодня уважительная причина. Я чуть не упала в шахту лифта.

– Как это?! – опешил начальник.

– А вот так – дверь открылась, а лифта нет.

– С ума сойти!

– Да-да…

– Ну и фантазия у тебя, – сказал начальник. – Прошлый раз тебя задержал гаишник. Позапрошлый – отключили воду. Понимаешь, Пастухова, это никого не волнует. На работу надо приходить вовремя.

– Это чудно – к восьми! Когда никого нигде еще нет! Мы до десяти сидим, бумажки перекладываем, потому что нигде телефоны не отвечают. Зато вы можете со мной по полчаса выяснять, почему я опоздала…

– В Штатах начинают работу в семь.

– Там все так начинают. А у нас только мы. Может быть, нам работать по американскому времени. Это сколько, восемь часов, кажется, разницы. Вот как раз с четырех и начнем…

Переговорить Ирина могла кого угодно. А туповатого начальника, бывшего комсомольского босса, который с трудом одолел Устав ВЛКСМ, почерпнув оттуда только знания об орденах комсомола, – раз плюнуть.

– Все сказала?

– Все. Могу идти? Теряю драгоценное рабочее время. – Ирина приподнялась.

– Я тебя пока не отпускал, – сказал начальник.

«Ну, начинается, –

чуть не скривилась Ирина. – В следующий раз придется не только губы стирать, но и морду сажей мазать».

– Ты садись, садись, – уже мягче предложил начальник. – Спорить я с тобой не собираюсь. В самом деле – ты мне симпатична. Но начальство! – он поднял палец вверх, как делал это, наверное, и при коммуняках, когда пугал кого-нибудь и хотел, чтобы это звучало весомее. – Словом, есть мнение, что ты не справляешься со своей работой.

«Оп-па! – внутренне ахнула Ирина. – Так далеко зашло?»

– Да-да, – почувствовал ее испуг начальник. – Я пытался тебя защищать, но там, – снова палец вверх, – считают, что к тебе надо хорошенько приглядеться.

– Трех лет не хватило?

– Ну чего ты все ерепенишься? – Начальник прошел к стенному шкафу и открыл его.

«Начинается! – вздохнула Ирина. – Как же надоел!»

– Вот что у тебя за характер такой? – по-отечески начал он. – Ты ж понимаешь, не глупая, что в нашей стране большое значение имеют личные отношения. Огро-омное значение имеют. Там улыбнулся, там поздоровался, там спросил про детей, про жену, про здоровье, нет, не подхалимски, а по-человечески, с заботой о ближнем…

«Вот так они посты и занимали, – подумала Ирина. – Там подмажешь, тут подлижешь…»

– Давай лучше выпьем и подумаем, как тебе на месте удержаться.

Он разлил коньяк по бокалам и поднял свой, словно собирался произнести тост. Но не произнес, только потянулся чокаться. Ирина скрепила свое сердце железными скобами. Да что, действительно, она совсем дура? Ну выпьет она с этим ублюдком, ну полюбезничает – не разломится. А работу терять жаль, не только потому, что денежная, но просто нравится.

– За вас, Владимир Дмитриевич, – выдавила лучезарную улыбку Ирина и чокнулась с начальником.

Тот выпил как-то слишком поспешно. Резко поставил бокал. Загадочно, как ему казалось, а на самом деле – фатовски улыбнулся и сказал:

– Так что решай.

Ирина ожидала всего – долгих подходов, намеков, даже сальностей, но чтоб вот так, в лоб, так цинично…

– Что, простите, Владимир Дмитриевич?

– Останешься ты со мной на «вы» или на «ты», – выдавил-таки из себя сальность начальник.

– Вы про брудершафт? – косила под дурочку Ирина. – С удовольствием…

– Хе-хе… Нам и брудершафт не понадобится.

И начальник решительно шагнул к Ирине.

Она не успела встать и оказалась в дурацком положении – она нависал над ней, сжимая своими медвежьими руками ее голову и все норовил влепить слюнявый поцелуй, а Ирина даже не могла гордо встать и уйти. Она только ниже и ниже опускалась в кресле, пытаясь выскользнуть из мужицких объятий.

– Владимир Дмитриевич, что вы делаете? – натужно выговаривала она, ускользая от мокрых губ. – Зачем вы это делаете?