Стая
Шрифт:
Из задумчивости ее вывел чей-то нетерпеливый голос:
— Девушка, сколько же можно ждать?
Галя обернулась к прилавку.
— Не больные и обождать,— грубо ответила она.— Чего вам?
А вскоре прибежала возбужденная, сияющая Раечка. Галя еще издали заметила ее изящную фигурку в черной шубке и большой меховой шапке на пышных волосах. Торопливо отпустив очередную покупательницу, Галя захлопнула окошечко и вывесила табличку: «Обед».
Раечка проскользнула в палатку и опустилась на пустой ящик из-под банок с вареньем.
— Ой, я так хотела
— Очередной роман? — усмехнулась Галя.
— Нет, нет. Это совсем другое! Он мне ужасно нравится. Честное слово. Так еще не бывало. Ты знаешь, он такой остроумный, начитанный. И я ему совершенно вскружила голову. Да! Да! Совершенно! — Раечка счастливо засмеялась.— Ты же сама велела. Вот я и вскружила. Ах, Галочка, это так здорово! И он красивый, правда? Ты знаешь, когда он меня хотел поцеловать в тот вечер, мне вдруг стало страшно... Ну, что ты на меня так смотришь? Я дура, да? А скажи, Галочка, ты был к когда-нибудь ужасно-ужасно влюблена? Ну, так, чтобы голова даже кружилась? Ты знаешь, мама сегодня за завтраком... Боже мой! Я совсем забыла, зачем пришла.— Лицо ее вдруг стало испуганным.—Галочка, дорогая! Я прямо всю ночь тогда не спала. Ты мне такую ужасную вещь сказала.
— Какую еще вещь? — сухо спросила Галя.
Ее раздражало счастливое возбуждение подруги.
— Неужели ты не помнишь? — недоверчиво спросила Раечка.— Ну ты сказала, что у него могут быть неприятности и даже еще хуже. Если он не будет слушаться твоего знакомого, того парня, Колю, кажется.
— A-а. Ну да. Конечно,— рассеянно подтвердила Галя, что-то обдумывая. Потом внимательно поглядела на испуганную подругу и спросила:—Так ты влюбилась, значит?
— Кажется, да,—жалобно подтвердила Раечка и, прижав руки к груди, в свою очередь, спросила: — Но почему его... почему все это может случиться? Ой, мне так страшно, Галочка. Так страшно...
— Если хочешь знать,— загадочно и значительно произнесла Галя,— то дело тут не в Коле. Он — что!— она небрежно махнула рукой и, понизив голос, добавила: — Тут другой человек замешан.
— Что же это за человек? — трепеща, спросила Раечка.
— Я тебе не могу этого сказать. Я его сама ужас как боюсь. Он все может сделать. Он и убить может, это для него как плюнуть.
— Но что ему Толик сделал?
— Не знаю,— пожала плечами Галя и, помедлив, словно преодолевая какие-то колебания, сказала: — Есть, правда, один способ, как от него избавиться. Только вот... Ты, наверное, не согласишься...
— Ну, что ты! Ты не знаешь! — загоревшись, воскликнула Раечка.— Я на все согласна! Ну, совершенно на все. И это поможет Толику?
— Помочь-то поможет,— с сомнением проговорила Галя.— Даже очень. Но, ты знаешь, мне как-то неохота тебе это предлагать, потому что...
— Галочка, миленькая! Я тебя очень прошу! — взмолилась Раечка.— Скажи, ради бога! Непременно скажи, ну, ради нашей дружбы, ради меня. Я с ума сойду, если с Толиком что-нибудь случится. Галочка, ну, умоляю тебя.— На глазах у нее навернулись слезы.
— Да я бы сказала... Но это может показаться тебе... Ну, как бы сказать, не очень хорошо, что ли...— продолжала сомневаться Галя, все больше интригуя этим подругу.
— Все равно. Ты должна мне сказать,— настаивала Раечка.
И Галя, наконец, решилась.
— Ну хорошо. Я скажу. Этот человек хочет уехать. Совсем. И тогда все кончится. Но для этого ему нужны деньги. И немаленькие. Вот в этом все дело.
— Что же я могу сделать? — растерянно спросила Раечка.— Ты же знаешь, у меня нет денег. И получка не скоро.
— Ну, твоя получка.— Галя махнула рукой.— Не о ней речь.
— Может быть, попросить у мамы? — неуверенно предложила Раечка.— Я ей все расскажу. Я ее так буду просить...
— Ничего, дорогая, из этого не получится. И вообще маме рассказывать даже не думай. Лучше давай об этом не говорить. Пусть будет как будет.
— Нет, нет! Надо что-нибудь придумать.
Раечка наморщила лоб, потом неуверенно предложила:
— Может быть, колечко мое отдать?
— И пару маминых в придачу,— усмехнулась Галя.— И то не хватит.
— Но что же делать? — в полном отчаянии спросила Раечка.— Что-то ведь надо делать?
А Галя вдруг почувствовала острую зависть. Боже мой, какое же счастье так влюбиться! Вот она уже никогда так не сможет, никогда! Что-то перегорело у нее в душе, холодно там и пусто. Ничего не сберегла она для любимого, все раздала, рассорила в случайных встречах.
Ее вдруг охватила злость. Пусть помучается! И еще надо не забывать о главном: сегодня придет Петр. Эта мысль придала Гале решительность. К злости прибавился страх.
— Прошлый раз,— сказала она, с насмешкой взглянув на заплаканную Раечку,— на тебе был чудесный кулон. Принеси еще и его, если уж ты так хочешь выручить своего Толика. Тогда хватит.
— Но это... мамин кулон...
— Ну, как хочешь. Тогда нечего реветь,— безжалостно отрезала Галя и, взглянув на часы, добавила: — Пора открывать. Заболталась я тут с тобой.
Она лениво поднялась с табуретки, двумя руками поправила платок на голове, аккуратно выложила на лбу две белокурые пряди.
За ней поднялась и Раечка.
— Я попробую...— тихо сказала она.
Галя небрежно ответила:
— Валяй попробуй, если уж так приспичило. Только потом не говори, что я научила.
— Ну, что ты, Галочка. Я же понимаю.
В это время в дверь палатки кто-то бойко постучал. Галя скинула крючок. На пороге стоял Пашка в расстегнутом ватнике и лихо заломленной рыжей ушанке. Зарумянившееся от мороза лицо его улыбалось.
— Привет честной компании,— бодро объявил он.
— А, явился кавалер,— с равнодушной усмешкой сказала Галя.— Только не вовремя. Мне работать надо.