Стажер
Шрифт:
– Ты про Золотой голец слышал? – вместо ответа спросил он.
Разумеется, я знал эту атрийскую легенду, переходившую из уст в уста. Будто бы существует гора, на вершине которой россыпи золотых самородков. Еще говорят, что там настоящие россыпи редких и дорогих цацек. Вот только добраться до них еще никому не удалось. Те, кто пытался взять гору штурмом, погибали или исчезали навсегда.
– Слишком опасно. Смертельно опасно, – сказал я.
– А кто сказал, что будет легко? Батарейка может оказаться только в таком или… – он усмехнулся, – в другом очень
– Я не ослышался?
– Да, – кивнул он. – У Золотого гольца существуют, как бы правильно их назвать… филиалы, добраться до которых чуточку проще. И один такой мне известен. Он находится под хорошей охраной. Аномалий, зверья, разных тварей там по горло, но не это представляет главную проблему.
Он наклонил лицо к моему, посмотрел зрачок в зрачок и многозначительно произнес:
– Шептуны. Понятия не имею сколько, но они там есть, и я знаю это наверняка.
– Откуда?
– От Фишки. Раньше он был вольным бродягой, это шептун сделал его таким. Фишка каким-то чудом набрел на поляну, там были мириады цацек. Мужик чуть с ума от счастья не сошел, до сих пор, вспоминая, плачет, но тут его нашел шептун. Он и смастерил из него это.
– То есть Фишка…
– Верно, он не обычный мутант, попавший под ка-излучение. Фишка – искусственное создание.
От его слов у меня прошел мороз по коже. Если шептун сумел сотворить такое с одним человеком, что помешает ему проделать подобное и с другими? Например, со мной.
Я уже жалел, что ввязался в эту авантюру.
– Каким же образом я смогу справиться с шептуном?
– Скажи спасибо тем, кто тебя обрабатывал перед отправкой на Большую землю. Теперь твою голову не так просто заморочить. Ты сможешь устоять против шептуна. Я в это верю.
– А я нет, – сказал я чистую правду.
Мне казалось, что Жрец порядком переоценил мои возможности. Ну не наблюдал я за собой никакой такой сверхустойчивости. Упертым был всю жизнь, не спорю. Но одно дело – ослиное упрямство и совсем другое – схватка с врагом, в чьих руках могучее и непонятное оружие. Я откровенно пасовал.
– Вот этого мне не надо! – погрозил мне пальцем Жрец. – Не вздумай скисать, Арчи. Шансы не такие уж плохие. А если дело выгорит, будем в шоколаде. Ты махнешь на Большую землю, я тут как-нибудь устроюсь, но все у нас будет зашибись, и за это я предлагаю выпить.
В его руках неожиданно появилась бутылка «Столичной».
Жрец поставил на стол две мутные стопки, открыл банку консервов и высыпал в железную миску горсть сухарей.
– Угощайся, парень. Жахнем по-нашему, по сто рентген за удачу!
Старожилы АТРИ рассказывали мне, что означает этот тост. Кем бы ни был Жрец, вне зависимости от того, что с ним сотворила Зона, я выпил эту стопку до дна.
Глава 12
Болото заросло карликовой березой и тонкими, как лианы, осинами. Почему-то Жрец выбрал именно этот путь, хотя его рукотворная аномалия могла открыться в другом, не столь сложном с точки зрения маршрута месте.
Как и предполагалось,
Но это не все. Буквально перед самым выходом к нам присоединился Жук: в прорезиненном плащике, старинном комплекте п/ш со стоячим воротником, в кирзачах и при пилотке. Такого рода обмундирование носили полвека назад, если не больше. Кто-то хорошо нажился, толкнув со склада старые запасы военной формы. За спиной ученого висел АКМ с обшарпанным прикладом.
На мой немой вопрос Жук спокойно ответил:
– Я по основной профессии биолог, Симбирцеву пока без надобности. Вот Туз и решил, что я могу вам пригодиться.
– И он не боится, что ты сбежишь?
Вместо ответа ученый ткнул в себя пальцем:
– У меня тут пояс шахида. Управление дистанционное, у кого кнопка, мне не сказали, но если решу дернуть – гарантированно взлечу на воздух.
Я знаком подозвал Жреца и указал на ученого:
– Слушай, я не подряжался тащить с собой гору динамита. Из этой идиотской затеи ничего путного не выйдет. Разминируйте его и оставьте в лагере.
Вместо Жреца ответил Фишка:
– Это не твое собачье дело, егерь. Твое собачье дело топать с нами за хабаром. Так что заткнись и больше не выступай.
Он выразительно похлопал по руке-хлысту. Я отвернулся и пошагал.
Немного погодя ко мне подошел Жрец:
– Не гони волну, Арчи. Там не динамит. Взрывчатка срабатывает только от сигнала. Если парень будет вести себя нормально, с ним ничего не случится.
– Извини, не верю, – сказал я и взвалил свой рюкзак на плечи, прикидывая на вес.
Кроме медикаментов, провианта и боеприпасов в нем находился некий важный предмет, о назначении которого дикие не соизволили поставить меня в известность. Жрец трясся над этой штуковиной, как над слитком золота. Все бы ничего, но дрянь, засунутая именно в мой вещмешок, весила не меньше пуда.
Армейскую снарягу мне не вернули. Вместо штатной «Грозы» выдали АК-«сотку» и пять рожков с патронами, предупредив, что, если вздумаю шутить с оружием, меня тут же отправят в распыл.
– Буду пасти тебя все дорогу, – заверил Чугунок – дикий, выделенный в сопровождение.
Он поднял свой автомат дулом верх и положил указательный палец на спусковой крючок.
– Ба-бах! – со смешком произнес он.
– Очень весело, – сказал я и надолго заткнулся.
Желания общаться с подобными типами не возникало, но я украдкой наблюдал за остальными участниками нашего похода. Не знаю, как Чугунок, но его напарники Тыква и Кот вряд ли были опытными следопытами. Они относились к самой распространенной категории искателей приключений – «бычкам», или, по-другому, «пробникам». Такие мало что знают и еще меньше умеют, хотя понтов у каждого с лихвой хватит на вольного бродягу, полжизни проведшего в поисках хабара. Новичков всегда отправляли в самое пекло, ибо ценность их была прямо пропорциональна накопленному опыту. Им долгое время светила судьба «живых маркеров».