Стеклянная свадьба

Вульф Изабель

– О-ох! – простонала она, и ее зрачки сфокусировались наконец на мне. Она подняла левую руку и поднесла ее к забинтованной голове. – О-ох, – пробормотала она снова. Потом закрыла глаза, потом вдруг опять распахнула, совсем ошарашенная. – О боже, Фейт, я и вправду серьезно напортачила.

– Лили! – взвизгнула я, сжимая ее руку. – О, Лили, слава богу, ты очнулась! Прости, что накричала на тебя, – добавила я. – Это из-за меня ты ударилась головой.

– Да нет, это ты меня прости, – прохрипела она. Мы с медсестрой помогли

ей сесть. – Это я виновата во всем, – добавила она, еще не совсем придя в себя, – это я все неправильно делала.

– Но если бы я не кричала на тебя, ты бы не упала. Ты поскользнулась на номере «Вог».

– «Вог»! – простонала Лили, закатывая глаза. – На чем еще я могла поскользнуться! Естественно, только на нем. Но, Фейт, подожди – я должна тебе кое-что сказать, – добавила она встревоженно.

– Да ладно, – отмахнулась я.

– Нет, это очень важно, – настаивала она. – Проблема в том, что я не помню, что же это такое. Помню, что должна сообщить тебе что-то важное, а что именно… О! Вспомнила!

– Правда, Лили, это уже не имеет значения. Давай все забудем, хорошо?

– Нет, – сказала она. – Дело в том…

– Мне все равно, что ты скажешь, – снова повторила я. – Правда. Все это ерунда по сравнению с тем, что ты в порядке.

– Но это насчет… нее, – прошептала Лили.

– Кого?

– Мадам Овари. [144] Энди, – пояснила она.

– И что насчет нее?

Лили глубоко вздохнула и посмотрела на меня.

– Она не беременна, – уверенно заявила она.

– Что, прости?

– Энди не беременна, – повторила она.

144

Игра слов: «Мадам Бовари» и ovary – яичник (англ.).

– Что?

– Пирожки в духовке не пекутся. Там пусто.

– Да? – едва слышно произнесла я. – О! – И так как я была глубоко потрясена, я просто еще раз повторила: – О!.. Но откуда ты знаешь?

– Три недели назад я ходила на вечер в «Савой». Спускаюсь в туалет, а там Энди – бросает монетку и достает из автомата «Тампакс».

– А, – слабо отозвалась я, – понятно. Но, может, она покупала их для кого-то другого.

– Это маловероятно, поверь мне. К тому же она смутилась, поняв, что ее видели.

– А ты уверена, что это была она?

– О да. Я никогда с ней не встречалась, но хорошо знаю, как она выглядит. Это была она, – настойчиво повторила Лили.

– И ты считаешь, она не беременна? – тихо спросила я.

– Да. Именно это я пыталась сказать тебе вечером.

– Но подожди, Лили, – не выдержала я, и сердце подскочило. – Какого же черта ты не рассказала мне об этом раньше?

– Почему не рассказала раньше? – эхом отозвалась она, глядя в сторону. – Потому что я первосортная стерва, вот почему.

– Ты знала об

этом в середине декабря? – Она виновато кивнула. – И промолчала? – Она кивнула еще раз. – Ты продолжала гнуть свое?

– Прости, Фейт, – прошептала она, крутя бинт на запястье. – Я должна была сказать.

– Вот именно! – крикнула я. – Должна была!

– Но я обманывала себя тем, что тебе уже все равно, я убедила себя, что ты теперь с Джосом.

– Но, Лили, ты же знала, что с ним я не чувствовала себя счастливой.

– Да, – пробубнила она. – Знала.

– И ты знала, что я хочу быть с Питером.

– Да, – жалобно сказала она, – ты права.

– О, Лили, – сказала я, – я не понимаю, как ты могла поступить так подло и низко.

Ее огромные карие глаза налились слезами.

– Прости меня, Фейт, – произнесла она, порывисто беря меня за руку. – Я была в такой ярости на Питера. Только когда ты рассказала о том, что он дал обо мне прекрасный отзыв, я осознала свою ужасную ошибку. Так что я попыталась сказать тебе про Энди, но ты уже ничего не хотела слушать, а потом я поскользнулась, прямо по Фрейду.

– Итак, Энди не беременна, – повторила я. Меня захлестнула волна такого счастья, что злость растаяла как дым. – Ты жива, – воскликнула я примирительно. – А Энди не ждет ребенка. Есть все-таки Бог на небе, – с благодарностью выдохнула я. А вслед за этим наконец расплакалась.

– Прости, – вымолвила Лили. Она огорченно хмурилась, подбородок дрожал. – Прости, мне правда очень жаль, – повторила она, и две огромные слезы скатились по щекам. Она протянула мне салфетку, потом взяла и себе. – Понимаешь, я была совершенно уверена насчет Питера, я была в ярости, я была…

– Одержима.

– Меня переполняла ненависть, – призналась она.

– Ты долго копила ее, это был какой-то гнойный нарыв.

– Да. Но ты же знаешь, карьера для меня все.

– И ты твердо решила наказать Питера за воображаемое предательство, но кончилось все тем, что ты наказала меня. О, Лили, – я покачала головой, – ты натворила столько бед.

– Да, – она шмыгнула носом. – Я знаю. Я бы все отдала, чтобы исправить это, Фейт, но я, честное слово, не знаю, что теперь можно сделать.

– Я знаю, – сказала я вдруг, прижимая еще одну салфетку к глазам. Подавив слезы, я посмотрела на часы, которые показывали уже половину пятого утра. – Я хочу, чтобы ты позвонила Питеру и рассказала ему то, что рассказала мне.

– Но он еще спит!

– Какая разница, он захочет это услышать.

– Но у меня нет с собой мобильника.

– В больнице есть телефон, – сказала я.

– Ну хорошо, – она высморкалась. – Давай его сюда.

Я прикатила телефон на колесиках к постели Лили, включила его в розетку и бросила несколько монеток. Потом набрала номер мобильного телефона Питера и передала трубку Лили. Она сделала глубокий вдох и заговорила.