Стеклянные крылья
Шрифт:
– Думаете, он принимал наркотики?
– Не знаю. Вскоре я решила переключиться на историю и философию и больше с ним не виделась. Не знаю, чем все кончилось.
Сделав вдох, она задержала дыхание.
– По крайне мере слухи ходили.
Йеппе поблагодарил Монику Кирксков и положил трубку, прежде чем разговор коснулся личных тем. Он смотрел на воду, а мысли блуждали сами по себе. Смотрел мимо отражения огней города на поверхности воды, в самую глубину. Во тьму, где в осколках лжи пряталась правда.
Все начиналось и заканчивалось
Пятница, 13 октября
Глава 21
Для Эстер де Лауренти одно из главных удовольствий жизни на пенсии – возможность валяться в постели столько, сколько хочется, и вставать лишь тогда, когда собаки уже не могут терпеть. Но 13 октября, в пятницу, она проснулась еще в половине седьмого и не смогла пролежать больше ни секунды. Мысль о том, что она допустила к дому и телу мошенника, была столь отвратительна, что ей стало дурно. В ванной она померила температуру – оказалось, та в норме, – и проглотила две таблетки от головной боли, запив водой из-под крана. Она долго принимала ванну и лишь после нее почувствовала, что в силах выгулять Доксу и Эпистему, но спуститься решила по черной лестнице.
Короткие собачьи лапки носились по берегу озера, и Эстер шла за ними, не обращая внимания ни на бегунов, ни на лебедей, ни на падающие с каштанов листья. Ей была почти невыносима мысль, что Ален будет жить в квартире этажом ниже. Возможно ли его выселить? Или ей самой переехать? И как поступить с Грегерсом?
Голова гудела, и она осознала, куда направляется, лишь когда оказалась на Нёрреброгаде – перед гриль-баром, где Грегерс порой покупал ужин навынос. Она колебалась, но раз уж во время прогулки все равно идет мимо, можно и зайти. Мопсов она привязала у входа, молясь, чтобы мимо не шли какие-нибудь похитители собак. Только этого ей не хватало.
Рекламный щит с меню стоял внутри, свет не горел. Видимо, гриль-бар еще не открылся. Но когда Эстер толкнула дверь, та поддалась. Она вошла в пустое помещение. Стены были увешаны рекламой кислотных оттенков – пита по привлекательной цене, – а над большой стойкой висели выгоревшие на солнце постеры с надписями на арабском. В воздухе витал тяжелый запах жареного – запах, грозивший въесться в одежду и волосы.
– Мы еще не открылись, ждите одиннадцати.
Мимо нее прошел черноволосый паренек с ящиком молока – сходив в подсобку, он вернулся уже без ящика.
– Закрыто. Я смогу вас обслужить после одиннадцати.
Он подошел к двери и красноречиво на нее посмотрел.
Эстер не сдвинулась с места.
– Это ваше заведение? Ваш… ресторан?
– Моей семьи. А что?
– Я ищу одного человека, он здесь работает. Или работал.
Вообще-то говоря, она не Алена искала – тот живет этажом ниже, – просто ей казалось, что так проще задать вопрос.
Молодой человек смерил ее взглядом. Любопытство явно одержало
– Как его зовут?
– Он представился как Ален Якольбе, но я не знаю, настоящее ли это имя. Высокий, за пятьдесят, француз.
Она увидела по нему, что он что-то понял. Сложив руки на груди, парень чуть заметно кивнул.
– Зачем он вам?
Ей ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Вернее, часть правды.
– Он меня обманул.
Молодой человек кивнул пару раз. Затем ушел за стойку.
– Хотите чашку чая? С мятой и сахаром. Очень вкусный.
Он разлил чай по двум маленьким чашечкам и протянул одну ей.
Эстер сделала глоток.
– Спасибо. Вкусно.
– Я же говорил. – Он по-дружески подмигнул ей. – Я хорошо его знаю. Аллан. Седой, на француза похож. В прошлом году мой дядя нанял его поваром.
– Так он повар? То есть учился на повара?
Он усмехнулся.
– Чтобы бургеры жарить, не обязательно учиться на повара. Я ничего не знаю о его прошлом, частной жизни и всем таком прочем. Поначалу у него все хорошо получалось, но в итоге нам пришлось его уволить.
– Почему?
– Был один случай.
Он глотнул чая – судя по всему, распространяться ему не хотелось.
– И под случаем вы имеете в виду?..
Он мотнул головой.
– Извините, что лезу. Но если это тот самый человек, которого я ищу… Он меня обокрал. Я хотела бы узнать… вдруг и вас тоже.
– Не знаю, вполне возможно, дело было в деньгах. Но я не уверен. Никогда не видел, чтобы мой дядя так злился. Но он уволил его прямо здесь, на кухне, в пятницу вечером.
Эстер опустила глаза в пол. Аллан так быстро превратился из пианиста в мошенника, что у нее голова закружилась.
Молодой человек усмехнулся своим мыслям.
– Полная жесть. Аллан взял фритюрницу – маленькую, которую поднять можно, – и швырнул в моего дядю. Масло было горячее – если попадет, кожу расплавит. Аллан промахнулся, но ему пришлось убегать. Иначе он бы без зубов остался. В фартуке, в рабочей одежде.
Она сдержанно улыбнулась.
– Наверно, у вас есть его данные? Персональный номер и все такое…
– Никаких.
– Полицию вызывали?
Он улыбнулся.
Эстер поставила чашку на стойку. У нее слегка дрожали руки.
– Спасибо, что уделили мне время, пойду с собаками гулять.
– Не за что.
Он галантно распахнул перед ней дверь.
– Эй, на вашем месте я бы держался от этого Аллана подальше. По-моему, от него одни неприятности.
Эстер кивнула. За ней захлопнулась дверь. Она отвязала собак и пошла назад к озерам. Она долго была словно заморожена, а смена эмоций оказалась столь резкой, что она сама как будто раздвоилась. От влюбленности – к стыду, подозрительности и ужасу; и это всего за сутки. Собаки нетерпеливо тянули поводки – хотели вернуться к воде и птицам. Она тащилась за ними, словно тряпичная кукла, временно выбитая из колеи.