Стеклянный Дворец
Шрифт:
"Знаешь, почему?"
"Нет".
"Потому что в прошлом на Востоке зонтики были признаком верховной власти. Британцы не хотят, чтобы сипаи слишком много о себе воображали. Вот почему в гарнизоне ты никогда не увидишь зонтиков".
Я был потрясен. Неужели это правда? Я был уверен, что никаких правил на этот счет не существует. Можешь представить правило, которое гласит: "Индийцы не должны хранить в казармах зонтиков"? Такое и вообразить невозможно. Но в то же время, в части действительно не увидишь никого с зонтиками. Однажды я спросил адъютанта, капитана Пирсона: "Сэр, почему мы никогда не пользуемся зонтиками, даже во время дождя?" Капитан Пирсон был крепким и коренастым человеком с
Арджун засмеялся.
– И теперь, - сказал он, - я готов сделать что угодно, лишь бы меня не увидели с зонтиком, пусть я лучше вымокну под дождем.
Глава двадцать четвертая
В тот год казалось, что муссоны разразились над Ланкасукой задолго до того, как в небе появились первые облака. Свадьба Манджу состоялась в конце июня, как раз до прихода дождей. Дни стояли жаркие, и в парке перед домом уровень воды в озере упал до такой степени, что лодки больше не могли вытащить на берег. В это время года вращение земли, казалось, замедлилось в предвкушении потопа.
Но в Ланкасуке свадьба сотворила нечто похожее на странную климатическую аномалию, словно весь двор залила вода, а обитателей дома несло вниз по бурному течению, через огромные волны из совершенно разных предметов: людей, подарков, суеты, смеха, еды. На заднем дворе весь день напролет горели костры для готовки, а под крышей яркого шатра, возведенного для свадьбы, казалось, постоянно собирался хотя бы десяток человек, чтобы перекусить.
Дни проходили в бурных пирах и церемониях, торжественные семейные собрания для пака-декхи неумолимо приводили к перемазанному в желтой куркуме гае-холуду [40] . Медленно, как поднимающаяся вода муссонов заливает расчерченные участки рисовых полей, поступь свадьбы упорно сметала все перемычки, разделяющие жизни обитателей дома. Политические коллеги Умы пачкали свои белые сари в попытках помочь, как и многие одетые в хаки члены партии Конгресса; друзья Арджуна по Форту-Уильяму присылали на помощь отряды поваров, разносчиков, официантов и даже, по случаю, целые военные оркестры с накрученными на музыкантов медными инструментами и капельмейстерами в мундирах, в дом толпой влилась большая часть учеников колледжа Манджу, как и красочная толпа приятелей Нила по киностудии в Толигандже - режиссеры, актеры, студенты, певцы, даже две кошмарные женщины из гримерки, которые одевали Манджу в день судьбоносного прослушивания.
40
Пака-декха - церемония, во время которой семья жениха отправляется в дом невесты и назначается дата свадьбы.
Гае-холуд - церемония, во время которой собравшиеся родственницы наносят на тело жениха и невесты жёлтую пасту из куркумы для придания коже золотистого оттенка. Проводится за день-два до свадьбы.
Долли тоже приложила руку к созданию этой суеты. За те годы, что она навещала Уму в Калькутте, она наладила тесные связи с бирманскими храмами города. Они были хоть и небольшими, но не без роскоши. Туда заходили многие бирманские знаменитости, включая известного активиста, монаха У Визара. Благодаря связям Долли, свадьбу Манджу собиралась посетить значительная часть бирманского сообщества города - студенты, монахи, адвокаты и даже несколько неповоротливых сержантов калькуттской
Несмотря на совершенную разнородность этих групп, недопонимания между ними случались редко. Но в конце концов оказалось совершенно невозможным приглушить те могущественные потоки, которые будоражили весь мир. Однажды прибыл друг Умы, известный член партии "Национальный Конгресс", одетый в подражание Джавахарлалу Неру в пилотку и длинный черный шервани, с розой в качестве бутоньерки. Элегантный политик оказался рядом с другом Арджуна, одетым в мундир Четырнадцатого панджабского полка лейтенантом.
– И каково это, - повернулся к нему политик с ухмылкой, - быть индийцем и носить эту форму?
– Знаете, сэр, - огрызнулся друг Арджуна с аналогичной ухмылкой, - этот мундир довольно теплый, но полагаю, то же самое можно сказать и о вашем?
В другой раз Арджун оказался лицом к лицу со странной разрозненной толпой буддистских монахов, бирманских студентов-активистов и членов партии Конгресса. Партийцы помнили стычки с индийскими солдатами и полицией. Они начали бранить Арджуна за службу в оккупационной армии.
Арджун вспомнил, что это свадьба его сестры, и смог усмирить свой гнев.
– Мы не оккупировали страну, - сказал Арджун со всей возможной беззаботностью, - Мы здесь, чтобы вас защищать.
– От кого вы нас защищаете? От самих себя? От других индийцев? Это от ваших хозяев нужно защитить страну.
– Послушайте, - ответил Арджун, - этой моя работа, и я пытаюсь выполнять ее как можно лучше.
Один из бирманских студентов посмотрел на него с мрачной улыбкой.
– Знаете, что говорят в Бирме при виде индийских солдат? Мы говорим: вот идет армия рабов, марширует, чтобы захватить еще больше рабов для своих хозяев.
Арджуну стоило больших усилий совладать с собой и не затеять драку, он развернулся и пошел прочь. Позже он пришел с жалобами к Уме и обнаружил, что она совершенно не на его стороне.
– Они просто высказали тебе то, что думает большинство людей в нашей стране, Арджун, - резко заявило Ума.- Если ты достаточно силен, чтобы выстоять перед вражескими пулями, то должен быть и достаточно сильным, чтобы их выслушать.
Во время пребывания в Ланкасуке Кишана Сингха разместили в маленькой комнатке на задах дома. В другое время это помещение обычно использовалось в качестве кладовки, где хранилась провизия. Вдоль стен возвышались большие каменные полки, заставленные соленьями, по углам лежали груды поспевающих манго и гуав, с потолочных балок, вне досягаемости муравьев и кошек, на веревках свисали глиняные кувшины с маслом и жиром.
Однажды днем Белу послали в кладовку за маслом. Деревянная дверь слегка деформировалась и не закрывалась плотно. Заглянув в щель, Бела увидела внутри лежащего на циновке Кишана Сингха. На время сиесты он переоделся в лонджи, а мундир висел на крючке. На июньской жаре он потел, и снял всё, кроме тонкой армейской майки.
По мерным движениям его ребер Бела решила, что он спит. Она проскользнула в комнату и на цыпочках обошла циновку. Встав на колени, она развязывала веревки у кувшина с маслом, когда Кишан Сингх внезапно проснулся.
Он вскочил на ноги и натянул форменный китель, покраснев от смущения.
– Мама послала меня за этим, - быстро произнесла Бела, показывая на глиняный кувшин.
Надев китель, он сел на циновку, скрестив ноги, и улыбнулся. Бела робко улыбнулась в ответ. Она не чувствовала ни малейшего желания уйти, она еще с ним не разговаривала и вдруг сообразила, что о многом хочет его спросить.
Первый вопрос касался того, что больше всего занимало ее мысли.
– Кишан Сингх, ты женат?