Стена
Шрифт:
— Ну? — спросил он. — Что ещё?
— Барон, вы не знаете, с кем вы разгова… — возмущённо начал Линд, однако барон не дал ему закончить.
— О, неужели? А мне кажется, что прекрасно знаю. Говорю я сейчас с малолетним идиотом, выросшим в каком-нибудь расписном дворце, и потому считающим себя пупом земли. У тебя, сопляк, две беды: девственность, за которую ты дуешься на весь свет, и глупость, которую ты предпочитаешь не замечать. И если первый недостаток проходит со временем, то второй будет с тобой до конца дней. Встать в строй!
Повернувшись к остальным магам, барон гаркнул:
— Это к вам ко всем относится, молокососы. Построиться. Живо!
Молодёжь, ошарашенная таким приёмом, недоумённо переглянулась, однако лениво, очень нехотя, исполнила-таки приказ, выстроившись неровной шеренгой, в которой долговязый Марк соседствовал с приземистым и кряжистым Хольком.
— Тебе особое приглашение нужно? — спросил барон, обращаясь к неподвижному Линду. — Встать. В. Строй.
Линд, к его чести, нашёл всё-таки в себе силы поднять глаза, которыми до этого неотрывно ковырял баронский герб, вышитый на уровне груди. Молодой маг поднял взгляд, встретившись своими расширенными зрачками с ледяной волной ярости, исходившей от барона. Самообладания под таким немым напором у него хватило лишь на секунду, после чего сын герцога развернулся и постарался как можно быстрее занять своё место в шеренге.
По крайней мере, успокаивал он себя, мало у кого из присутствующих хватило бы духа на большее.
— Если вы думаете, — прогремел барон, заложив руки за спиной и прохаживаясь мимо строя, — что ваши мимолётные ужимки остались без внимания, то вы ошибаетесь. На первый раз я сделаю вид, что не заметил их. Но на второй… Виконт, будьте добры напомнить, что, согласно армейскому уставу, полагается за неуважительное отношение к командиру?
— Три удара плетью, если командир неблагородного происхождения, — равнодушно произнёс виконт. — Проход через строй с палками, если благородного.
— Вы услышали, — рыкнул барон. — К вашей печали, происхождения я благородного и стоит, наверное, всё же представиться. Я барон Гильем Рейкландский, больше известный в свете как Чёрный барон или Ужас Гетенборга. История всем известная, так что обойдёмся без краткого пересказа моих заслуг. И с этого момента вы, желторотики, переходите под моё командование.
Новость о переходе под какое-то там командование абсолютно померкла на фоне прозвучавшей фамилии. Линд поймал на себе удивлённый, с нотками паники, взгляд Марка и открыто-паникующий Луизы. Остальные были чуть более сдержаны, однако удовлетворённую улыбку Холька, на мгновение появившуюся на лице северянина, сложно было не заметить.
— Спешу вам напомнить, — продолжал барон, — что вы на войне. Войне тяжёлой, совсем не такой, о которой рассказывают разные подпевалы в трактирах. Вы все были под Гетенборгом, сами всё видели. Полный разгром. На нашем направлении враг превосходит нас числом и выучкой, у нас лишь чуть больше трёх тысяч регулярных, хороших солдат. И ещё около четырёх тысяч ополченцев, но лично я их за солдат не считаю. Как не считаю за них и вас. Тем не менее, нам необходимо выстоять и дать королю время собрать достаточно сил. И поверьте мне, — при этих словах барон хищно улыбнулся, — я сделаю всё возможное, чтобы имперцы обломали об нас зубы.
В этом у Линда не было никаких сомнений. «Баллада о клинках», посвящённая сражению под Гетенборгом десятилетней давности, была любимой песней его детства. Он знал её наизусть.
— Нам повезло, — не успокаивался барон. — Вороний перевал перекрыт непогодой, и поэтому имперцы появятся здесь не раньше, чем через две-три недели. По крайней мере, мне хочется на это надеяться. И все эти две недели, сопляки, вы не будете у меня вылезать из тренировок. Просто потому что я очень хорошо знаю, что такое магическая поддержка. И когда солдаты Империи будут у стен города, я хочу встретить их во всеоружии. Вам всё понятно?
Строй ответил гробовым молчанием, молодых магов хватило лишь на непонимающее переглядывание.
— Я не слышу ответа, — сурово, слегка повысив голос, произнёс барон.
— Так точно! — нестройно гаркнули шесть голосов.
Ужас Гетенборга на это лишь коротко кивнул.
— Прекрасно. Тогда на сегодня всё. Виконт, будьте добры, займитесь их расположением. Завтра, к третьим петухам они должны явиться на тренировочный плац у Южных ворот. Разойтись…
Словно следуя своему же собственному приказу, барон круто развернулся и широко шагая отправился прочь. Юные маги же, словно куры после налёта на амбар лисы, которую насилу удалось прогнать, ошалевши ходили туда-сюда, пока собравший их в хоть какое-то подобие организованной кучи виконт, не отправил всю шестёрку наслаждаться заслуженным отдыхом.
Грегор, глядя вслед удаляющимся юношам и девушкам, печально вздохнул, понимая, что выспаться теперь они смогут только после окончания осады.
И виконт очень надеялся, что отсыпаться молодые люди будут не в деревянных ящиках.
***
— Итак, явились…
Барон с равнодушным и спокойным лицом, на котором, не смотря на зябкую утреннюю прохладу, не дрожал ни один мускул, оглядел присутствующих.
Где-то вдалеке, за редким еловым лесом поднималась ранняя заря. Солнце розоватым блюдцем поднималось из-за макушек деревьев, словно не до конца ещё поверило в свою силу, из-за чего окружающий мир, так до конца и не поверивший в очевидный ежедневный восход, окрашивался в серый.
Словно стеснялся свободы, подаренной новым днём.
Не смотря на ранний час, вокруг городских стен уже кипела работа. Растянутой колонной из ворот показалась бригада хмурых здоровяков, чьи внушительные колуны, закинутые на плечо, безошибочно выдавили в смурных мужиках лесорубов.
Словно в противовес подтянутым, почти медвежьим по своему виду дровосекам, в сам город тянулась другая вереница, состоявшая в основном из полнеющих зажиточных крестьян и хуторян, первых экономических жертв имперского вторжения. Авангард этой процессии, которой по приказу барона и предстояло обеспечить полные склады провизии на время предстоящей осады, уже толкался у подъёмного моста. Трое округлых землепашцев, судя по виду уже несколько лет как не бравших в руки никакого сельскохозяйственного инструмента, обходясь трудом батраков, задумчиво чесали затылки, не в силах отбиться от энергичных наскоков худенького интенданта, обнаружившего, очевидно, недостачу.
А шестеро молодых учеников Ордена магов, выстроили напротив невозмутимого и бодрого барона, отчаянно шатаясь и позёвывая.
Тяготы походной и военной жизни несомненно закалили их. Однако в душе эти юноши и девушки всё так же оставались нежными студиозусами, привыкшими подстраиваться под медлительный темп жизни свои престарелых преподавателей. Пусть даже прошлое некоторых из них и сложно было назвать радужным, однако мягкотелые порядки академии всё-таки оставили свою метку на каждом. Увереннее всех держалась, конечно, Марта, в которой до сих пор были живы неистребимые крестьянские привычки, но и она изредка пошатывалась из стороны в сторону, то и дело прикрывая то один, то другой глаз. Из остальных же адреналин недавнего боя, натянутый струной всё время их отступления, выветрился окончательно, чему поспособствовала и первая за много дней ночёвка не под открытым небом. Так что положению их можно было только посочувствовать.