Степень превосходства
Шрифт:
Подъем по склону до половины занял у меня почти час. Я уподобился мифическому Сизифу, вкатывающему огромный камень на верхушку горы. Разница заключалась только в том, что у Сизифа срывался вниз камень, и ему приходилось начинать все сызнова; а мой «верблюд», контролируемый Сусликом, оставался на месте, но зато вниз съезжал я сам. Метр вперед, два назад… Склон оказался чудовищно скользким. Здесь ранее не раз происходили обвалы почвы с козырька; устоявшегося слоя дерна не образовалось, пучки травы и кустики легко вырывались с корнем, оставаясь в руке, а я летел вниз. Не будь дождя, склон был бы, по крайней мере, сухим, а теперь не помогали и шипы на подошвах ботинок.
Я начал помаленьку приспосабливаться, когда вдруг
Я отцепил карабин поводка и прыгнул назад, оттолкнув скутер, стараясь отпихнуть его подальше от склона, и тотчас же сверху обрушилась лавина мокрой почвы, воды и мелких камней; меня швырнуло лицом в грязь, перевернуло на бок, потом на спину, и потащило вниз. Последнее, что я успел увидеть — кувыркающееся сверху прямо на меня дерево с ломающимися ветками.
Малышу пришлось долго прочесывать интересующий его район, прежде чем он обнаружил нужную поляну и сваленные в кучу детали от разобранного скутера. Рик сообразил, что произошло: Пит вначале дожидался его, потом придумал способ везти на скутере сразу оба саркофага. Взлететь с таким весом нельзя, следовательно, он пошел пешком. Он ушел с поляны давно, и дождь успел смыть следы, но двинуться мог лишь в одном направлении — к наблюдательному пункту СОЗ. Рик, тяжело ступая и покачиваясь, побрел к «Рейнджеру», держа винтовку за дуло и опираясь на нее, как на костыль. Или Пит туда добрался, или он в пути, но в последнем случае в джунглях обнаружить его невозможно. Разве только он сам заметит катер с земли и даст сигнал. Малыш от всей души надеялся, что у Пита остались сигнальные ракеты. Надо медленно лететь над самым лесом на юго-запад. Рик проклинал бесшумность современных летательных аппаратов. Услышать движущийся над лесом «Рейнджер» Питу будет не легче, чем пролетающий воздушный шарик, это ведь не трансгалактический корабль. Можно снять с двигателей поглотители, шуму станет сколько угодно, но на такую работу без помощи роботов уйдут сутки. Да и не в том состоянии он сам, чтоб заниматься демонтажем поглотителей.
Если бы не слабость на грани потери сознания, не пронзающая поминутно все члены огненная боль, заставляющая непроизвольно дергать штурвал, он снизился бы до предела и утюжил брюхом катера кроны деревьев, надеясь привлечь внимание Пита… Но и о таком способе лучше забыть. Один неосторожный маневр, и даже на скорости пять-десять километров в час «Рейнджер» станет для него гробом. Малыш ругал себя, обвинял в изнеженности и обзывал слюнтяем, но взять себя в руки это не помогло. Рик не знал, что люди, подвергшиеся на Тихой энергоинформационным ударам до него, вообще не приходили в сознание самостоятельно.
Он поднял катер, задрал пулеметы в небо и двинулся над лесом, стреляя короткими очередями и следя, не взмоет ли в воздух сигнальная ракета. Но Пит уже лежал под завалом у обрыва, а Рик, добравшись до строений наблюдательного пункта через два часа, прошел чуть в стороне и не увидел ни его, ни уткнувшийся в одинокое дерево скутер с одним помятым и одним разбитым саркофагом на нем. Прозрачная крышка реаниматора, висевшего справа, лопнула по всей длине, из отверстия текла тягучая белая жидкость, а индикаторы на приборном щитке горели тревожными красными огнями.
Рик посадил «Рейнджер» неподалеку от двухступенчатой башни наблюдательного пункта, ухитрившись при этом не задеть здание и не разбить катер; выбрался наружу и минуту стоял неподвижно, ожидая, пока рассеется
Рик призвал себя ко всей возможной осторожности, однако не знал, как это выполнить — усилий его воли хватало только на то, чтобы держаться на ногах. Тогда он просто пошел по коридору в центральный зал, и первое, что там увидел — десять неподвижных тел. Вот и сам Шарп на полу у главного терминала. А вон тот привалившийся к стене пожилой чернокожий мужик еще жив… Рик доковылял туда и осмотрел его. Глаза закатились, дыхание хриплое, из раскрытого рта на грудь стекала струйкой слюна. Малыш позвал киб-мастера чернокожего — тот не ответил, однако система жизнеобеспечения комбеза, судя по всему, работала. Да, человек жив, и все остальные, включая Шарпа, тоже оказались живы. И все — без сознания. Похоже, прямо во время сеанса связи группу накрыл удар направленного излучения, подобный тому, какой недавно испытал на себе Рик. Но сам-то он в сознании! Терял его, больно, слабость, но — в сознании… Малыш пожал плечами. Значит, Стива шарахнуло сильнее. Или же я оказался покрепче этих парней… Рик мотнул головой, отогнав последнюю мысль — какая разница? Надо найти передатчик.
Повсюду на полу валялись пустые пластиковые бутылки из-под воды, а в одном из трех кресел у пульта откинулся на подголовник маленький человечек лет сорока. Рик узнал его: бывший офицер ВКС и бывший заключенный, ныне профессиональный охотник по кличке Манки. Очевидно, он тоже время от времени приходил в себя, нашел воду, пытался поить остальных, пытался подать сигнал с пульта… Но у Манки не вышло, на орбите его никто не услышал, иначе уже прилетели бы. Значит, запустить передатчик отсюда нельзя.
Рик вышел наружу и поднялся по узкой металлической лесенке на плоскую крышу башни НП. Один из портов оказался открыт, платформа для установки техники выдвинута. На ней высилось устройство, похожее на средневековую корабельную пушку, задравшую дуло к небу. Пакетный гиперпередатчик «Почтовый Голубь». И еще где-то здесь же должен стоять маяк… В одном из закрытых портов?
Да «Почтовый Голубь» и есть маяк, догадался Рик. Остальные пристежки и навороты к нему где-то внизу… Линза, закрывавшая «жерло пушки», горела слабым голубоватым светом. Сейчас он передает в пространство: «Наземный наблюдательный пункт Службы охраны заповедников, законсервирован в таком-то году»… Обычная программа изолированной системы маяка. А на передачу произвольной программы как его настроить? Снизу его нельзя включить, потому что вся техника вышла из строя, но тогда его вообще нельзя включить, потому, что и вся сопутствующая аппаратура самого прибора, и киб-мастер, подключенный к нему, тоже мертвы… А-а-а, дьявол! Малыш в ярости пнул «станину пушки» ногой. Тонкий корпус неожиданно легко смялся от удара. Тихо, тихо, не психуй… Должен же быть способ?
Да, он есть; а ты неизлечимый кретин, друг Малыш. Вот же, красная прозрачная крышка с надписью на универсальном, понятная даже дебилу: «Резервный контур. Аварийный пуск. Только сигнал SOS». Внизу, на корпусе, та же надпись на десяти наиболее распространенных национальных языках… Будь паинькой, открой крышечку.
Сорвав пломбу, Рик откинул крышку и перевел переключатель в положение «активировать». Линза засветилась ярче, в ее глубине начали проскальзывать яркие всполохи, напоминающие вспышки бесшумных электрических разрядов. Все.