Степень вины
Шрифт:
– И в этот момент все так же был сверху?
– Да.
– Не могли бы вы рассказать, в каком положении относительно друг друга вы находились?
Мария положила пистолет себе на колени.
– Это произошло так быстро, – проговорила она.
– Хотя бы насколько помните. Глаза Марии сузились:
– Он стоял на коленях у меня между ног, наклонившись вперед. Ладони обеих рук у меня на запястьях. – Она безнадежно пожала плечами. – Вот и все, что я помню.
– И когда он схватил вас за запястья, "пистолет выстрелил",
– Да.
У Шарп был озабоченный вид.
– А мы ничего не упустили?
– Упустили? – настороженно спросила Мария. – Я не понимаю, о чем вы.
– Я имею в виду то, что Марк Ренсом должен был любезно выпустить из своих рук ваши запястья и мгновенно отпрянуть назад, чтобы вы могли стрелять с расстояния хотя бы в три фута.
Вопрос был задан тем убийственным вежливо-простодушным тоном, которым Шарп подчеркнула всю нелепость подобного предположения. Помедлив, зрители ответили взволнованным гулом.
– Господи Боже мой, – прошептала Терри. Не отрывая взгляда от Марии, Пэйджит бросил:
– Нет. Я думаю, все в порядке.
Мария смотрела на Шарп – лицо абсолютно спокойное, и ее спокойствие передалось залу.
– Как я уже говорила вам, – хладнокровно заговорила она, – всего я не помню. Но мистер Ренсом был очень высоким человеком, и я полагаю, руки его были длиной фута три. Они были, как мне кажется, выпрямлены, прижимая запястья к моей груди. – Она снова прицелилась в Шарп. – Вот так. Как видите, пуля могла бы пройти около трех футов, даже если бы он не отклонился назад.
Послышались приглушенные восклицания. У Шарп был ошеломленный вид.
– Сама себя поставила в глупое положение, – шепнул Пэйджит. – Неужели она рассчитывала, что мы с Марией не продумаем все это? – Подняв глаза, он увидел, что судья Мастерс смотрит на Марию с легкой улыбкой. – Единственное, чего она добилась, – удивила Кэролайн. Но Шарп уже оправилась от столбняка.
– Вы же говорили, что он наклонился вперед. А не откинулся назад.
Мария опустила пистолет.
– Я не знаю, мисс Шарп. Пистолет каким-то образом выстрелил, и пуля каким-то образом прошла три фута. Единственное, в чем я уверена, – я не хотела этого. – Она коротко вздохнула. – Я хотела только отпугнуть его. Остановить.
Шарп уперла руки в бока.
– А не было ли так, что вы купили пистолет, собираясь застрелить Марка Ренсома, пришли в отель и убили его с безопасного расстояния, после чего закрыли окно шторами, расцарапали себя, разорвали свои колготки, расцарапали ягодицы Марку Ренсому, чтобы потом заявить об изнасиловании? Не это ли произошло?
– Немного хватила через край, – прошептал Пэйджит Терри.
– Извините, – вежливо сказала Мария. – А вы ничего не упустили? Момент, когда я сама себе влепила затрещину?
И снова приглушенный шум в зале. Терри пробормотала:
– Знаете, никогда не встречала человека, подобного ей. Было ясно, что и Марни Шарп могла бы сказать про себя то же самое.
– Я ничего не упустила, –
И снова Кэролайн Мастерс повернулась к Марии. Та помолчала, сложила руки на груди.
– Нет, – хладнокровно ответила она. – Произошло не это. Марк Ренсом пытался изнасиловать меня, я защищалась. – Голос ее был спокоен. – Пистолет выстрелил. Это трагедия, но трагедия и в том, что я снова вынуждена защищать себя.
В недоумении Шарп медленно покачала головой:
– Больше вопросов нет, Ваша Честь.
– Она выдержала, – тихо сказала Терри на ухо Пэйджиту.
– Да. Выдержала, – подтвердил он.
Судья Мастерс не сразу оторвала взгляд от Марии.
– Еще вопросы, мистер Пэйджит?
Он встал:
– Вопросов нет. Ни единого.
– Можете сойти с места свидетеля, мисс Карелли.
Мария застыла, кажется, не веря, что все позади. Она постояла еще, приготовляя себя к встрече с репортерами, их камерами, с людьми, которые пришли ободрить ее, обругать или просто взять автограф. И шла потом по залу, такая же спокойная и собранная, как пятнадцать лет назад, когда покидала сенат.
3
На мерцающем экране Мария направляла пистолет на Марни Шарп.
Пэйджит и Карло смотрели телевизор в библиотеке.
– В сложившемся напряженном противоборстве, – комментировал диктор, – у Марии Карелли своя собственная конфронтация с обвинителем Марни Шарп. В конце допроса мисс Карелли, доведенная до отчаяния, дала отпор непрекращающимся нападкам, впечатляюще доказывая свою невиновность.
Карло обернулся к Пэйджиту:
– Она хорошо держалась.
Мальчик как будто искал подтверждения, не совсем доверяя собственным впечатлениям.
– Очень хорошо, – подтвердил Пэйджит. И погрузился в молчание. Он не мог сказать сыну, что Мария должна хорошо держаться ради того, чтобы не погибнуть, что трагедия не только в том, что суд может признать ее виновной и что при беспощадном разборе, которому будут подвергнуты показания экспертизы, улики и свидетельские показания, позиция Шарп, конечно же, сыграет свою роль. Не мог Пэйджит сказать и о том, что секреты, о которых уже знает Кэролайн Мастерс и которые ни в коем случае не должны дойти до Карло, уже нанесли Марии непоправимый моральный урон.
– Как ты думаешь, судья поверила ей? – Карло рассуждал, как завсегдатай судебных баталий, а не как любящий сын. И это было тяжело сознавать.
– Твоя мама дала ей для этого повод, – ответил Пэйджит. – Завтра утром Терри свяжется с Марси Линтон. А вечером судья Мастерс узнает, что Марк Ренсом изнасиловал молодую беззащитную женщину.
Лицо Карло озарилось надеждой – как будто это могло прибавить веры и ему.
– А после этого судья будет знать, что мама говорит правду, как ты думаешь?