Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

Горбунова Наталья П.

Различные типы мисок — с простым утонченным или утолщенным краем; плоским бережком; с венчиками — профилированным снаружи; отогнутым наружу удлиненным плоским, иногда наклоненным книзу; Г- и Т-образным; сложным «клювовидным» и др.; с простым плоским дном; дисковидным и кольцевидным поддоном — все они находят полные аналогии в керамических комплексах южной Туркмении V–II вв. до н. э. (Массон В.М., 1959, табл. XI, 1; XII, 6, 22; Марущенко А.А., 1959б, табл. XII, 7, 8; XXXI, 1–6, 8-10; Пилипко В.Н., 1975, рис. 35, 5, 17, 18; Усманова З.И., 1963а, рис. 21, 11–13, 15, 17–19; 23, 40; 13, 37, 45, 49; 1963б, рис. 30, 11; Кацурис К., Буряков Ю., 1963,

рис. 4, 13), в материалах Ай-Ханум (Schlumberger D., Bernard Р., 1965, p. 606–659), в памятниках древней Бактрии (Gardin J.C., 1957, pl. VII, 23а(1), а(2), 24b; III, 15b; IV, 15а, 17, 19b, с; 18а, b; XIII, 3; Дьяконов М.М., 1953, табл. XII, 30, 34, рис. 20), Согда этапов Афрасиаб IБ и II (Шишкина Г.В., 1975, рис. 3; 4; 10; Кабанов С.К., 1981, рис. 17, 5-17; 18, 10). Некоторые типы мисок аналогичны распространенным в Хорезме в кангюйский период (Воробьева М.Г., 1967, с. 316, табл. III, 10–16, 26, 27). Так называемые рыбные блюда, одна из характернейших форм согдийской керамики этапа Афрасиаб II, встречены в чирикрабатском керамическом комплексе конца этапа I. Практически миски всех типов зафиксированы в том или ином количестве на всех трех хронологических этапах.

Среди гончарной керамики 12 % составляют глубокие красноангобированные чаши с небольшим плоским дном, простым утонченным краем, изредка выделенным венчиком, слегка округлым туловом или перегибом на его середине или на уровне верхней трети (табл. 12, 25–33). По степени округлости тулова, резкости перегиба, степени изгиба стенок верхней части чаш и направленности края можно выделить несколько подтипов и проследить их динамику. Большинство подтипов сосуществует, но замечено, что более открытые чаши со слегка отогнутым наружу краем и перегибом ниже середины тулова появляются лишь на этапе II. Чирикрабатские чаши находят аналогии в тех же районах и памятниках, что миски и другие формы гончарной керамики (Массон В.М., 1959; Марущенко А.А., 1959б; Пилипко В.Н., 1975; Шишкина Г.В., 1969; 1975; Кабанов С.К., 1969; 1981). Однако, в отличие от упомянутых районов Средней Азии, где встречено подавляющее большинство аналогичных чирикрабатским форм, в рассматриваемом гончарном комплексе отсутствуют бокалы на ножке. Пока известен лишь один бокал ручной лепки напольного обжига, серого ангоба, происходящий из мавзолея.

В другом мавзолее, относящемся к этапу III, обнаружены две фрагментированные чаши, сероангобированные и подлощенные, изготовленные тщательной ручной лепкой. Тулово полушарной формы завершается слегка отогнутым наружу, маленьким, округлым в сечении венчиком. Подобные чаши чрезвычайно характерны для керамического комплекса соседней джетыасарской культуры.

Найденные на чирикрабатских памятниках крышки — хорошей выделки, в основном красноглиняные, реже сероглиняные, с темно-серым ангобом, конической или округло-конической формы, с простым или профилированным венчиком — имеют аналогии в тех же материалах древней Парфии и Согда, что и остальные формы гончарных сосудов чирикрабатского комплекса (например: Кацурис К., Буряков Ю., 1963, рис. 4, 4, 14, 22).

Сравнение гончарной керамики чирикрабатской культуры с материалами других среднеазиатских районов выявляет необычайную близость ее особенно с древнепарфянской и согдийской. Некоторые чирикрабатские формы сосудов находят аналогии и прототипы в слоях южнотуркменских памятников более раннего времени, чем согдийские с подобной керамикой.

Сходство чирикрабатской и согдийской керамики разрешает предположить общность ее происхождения и вероятность существования единого «центра», находившегося в позднеахеменидский период, возможно, на территории Парфии или Бактрии и давшего чрезвычайно близкий керамический комплекс обоим районам. Однако уже со второй четверти IV в. до н. э. развитие керамических комплексов в каждом из этих районов шло своими путями. Несмотря на относительно короткий период существования чирикрабатской культуры, в керамике ее все-таки можно отметить важные изменения. Так, например, в ее комплексе происходит иная, чем в Согде, динамика развития хумов с Т-образным венчиком (кстати, в Хорезме их вообще не было), которые вскоре вытесняются хумами и хумчами другого типа, не имеющего аналогов в южных районах.

Отсутствие в чирикрабатской керамике кубков на ножке объясняется, вероятно, появлением их в Согде позже первой трети IV в. до н. э. Находки сосудов типа «рыбных блюд» уже на этапе I существования чирикрабатской культуры, возможно, свидетельствуют о более раннем, чем III в. до н. э., появлении их в афрасиабском материале.

Вполне вероятно, что гончарная ремесленная керамика появилась в жаныдарьинских районах не без участия согдийских мастеров.

Среди чирикрабатской керамики незначительно число лощеных сосудов. Лишь на поздних памятниках, вроде Сенгиркала, распространяется зеркальное лощение, характер которого свидетельствует о контактах с хорезмийскими мастерами.

В отличие от материалов из нижних слоев городища Афрасиаб в Согде и верхнего

слоя Елькендепе в Парфии, в которых находит аналогии чирикрабатская гончарная керамика, в последней отсутствуют баночные формы с подкосом в нижней части сосуда, характеризующие так называемый ахеменидский комплекс посуды. Этот момент представляется весьма существенным, потому что и Афрасиаб, и Елькендепе — крупные археологические памятники со сложной стратиграфией, где выделить хронологически «чистые» слои, несомненно, более трудно, чем на однослойных или относительно простых по стратиграфии чирикрабатских. Исчезновение баночных форм с подкосом служит, вероятно, хронологическим индикатором. В то время, когда складывалась чирикрабатская культура, куда вошел практически весь набор гончарных форм из южных районов Средней Азии (Согд и Парфия во всяком случае; для Бактрии мы не имеем синхронных материалов), баночные формы с подкосом уже вышли или выходили из употребления. Но поскольку есть основания связывать сложение чирикрабатской культуры с последним этапом существования Ахеменидской державы, можно думать, что именно в IV в. до н. э. произошла полная смена керамических форм на юге Средней Азии. Возможно, это связано с какой-то реорганизацией сатрапий и изменением их культурной и экономической ориентации. Хотя Хорезм входил в ареал, где бытовали в ахеменидское время баночные формы керамики с подкосом, с IV в. до н. э. они исчезают там полностью, и на смену им приходит яркая и индивидуальная в Средней Азии керамика кангюйской культуры. Видимо, процесс смены керамического комплекса и в Хорезме, и на юге Средней Азии происходил синхронно [14] .

14

Среди неопубликованных материалов из раскопок В.Н. Пилипко на территории северной Парфии (к востоку от Ашхабада) есть керамический комплекс усадьбы, наиболее близкий жаныдарьинскому материалу. Баночные формы с подкосом там тоже отсутствуют. В.Н. Пилипко датирует этот памятник IV–III вв. до н. э.

Если происхождение чирикрабатской гончарной керамики можно связать с южными районами Средней Азии, то дальнейшее ее развитие происходило в иной исторической обстановке, когда культурные связи с югом значительно ослабели. Одновременно активизировались связи с Хорезмом, что фиксируется на этапе III культуры в отдельных заимствованиях, например, приемов обработки керамики лощением. Вероятно, тем же объясняется и наличие с конца этапа I и особенно на этапе II чирикрабатской культуры значительного числа форм, характерных для соседней джетыасарской культуры. Последнее свидетельствует не только о связях, но и о синхронности существования чирикрабатского и джетыасарского комплексов.

Остатки производственной деятельности и орудия труда. Следы развития местного гончарного ремесленного производства обнаружены неоднократно. В 6 км к юго-востоку от Бабиш-Муллы 1 на поселении найдены развалины гончарных обжигательных печей. Они открыты также в слое между двумя строительными горизонтами «Большого дома» Бабиш-Муллы 1.

Повсеместно на поселениях встречаются следы обработки кварцита, из которого изготовлялись зернотерки, каменные ядра, терочники. По мнению С.П. Толстова (1962б, с. 156, 157, рис. 87), часть кварцитовых сколов использовалась в качестве простейших домашних орудий. Большое количество кварцита на поселениях он считал отличительной чертой чирикрабатской культуры. Следы бронзолитейного производства обнаружены на Бабиш Мулле 1.

С изготовлением и обжигом грубых лепных статуэток и шариков (типа головок к статуэткам; табл. 13, 35, 36) связаны два производственных комплекса — на поселении к северу от Бабиш-Муллы (точка 254) и на пристройке этого же памятника.

Из орудий труда, кроме зернотерок и оселков (табл. 13, 33), изредка встречаются фрагменты железных ножей с прямой и дуговидной спинкой и выделенным черенком. Иногда ножи имеют костяные резные рукояти (табл. 13, 16, 17; 14, 15). На памятнике Баланды 2 засвидетельствована необычная для этих мест находка — костяное веретено греческого типа (табл. 13, 1). Это полая костяная резная трубка, внутри которой находился граненый железный стержень. Концы его выходили за пределы трубки и могли снабжаться дополнительными костяными деталями, фрагменты которых найдены рядом. Подобные веретена известны в скифских памятниках IV–III вв. до н. э. (Яковенко Э.В., 1973; Мелюкова А.И., 1975, с. 172).

Оружие и конское снаряжение. Оружие представлено ограниченным количеством предметов, так как в рядовых мавзолеях его практически нет, а богатые — разграблены. Наиболее массовой категорией находок этой группы являются наконечники стрел (табл. 9, 2-58). Все они принадлежат к типам, характерным для сарматских памятников IV–III вв. до н. э. (Смирнов К.Ф., 1961; Мошкова М.Г., 1963). Преобладают трехлопастные и трехгранные стрелы с выступающей и скрытой втулкой. Найденный в слое Бабиш-Муллы 1 экземпляр двухлопастного листовидного наконечника (табл. 9, 3) вряд ли может служить основанием для «удревнения» всего набора бабиш-муллинских стрел, укладывающегося в рамки IV–II вв. до н. э. Железные наконечники стрел единичны (табл. 9, 11, 47, 48). Отсутствие археологически «закрытых» комплексов не позволяет надежно сузить датировки. Особый интерес представляет костяной наконечник из Бабиш-Муллы 1, имитирующий втульчатый бронзовый (табл. 9, 10).