Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Единственный меч, найденный в кургане на городище Чирик-Рабат (табл. 9, 1), по аналогиям из Приуралья, Западного Казахстана и других районов (Граков Б.Н., 1928, рис. 1; Синицын И.В., 1952, рис. 27; Смирнов К.Ф., 1964, рис. 22, 40; Мошкова М.Г., 1963, табл. 18, 3) датирован рубежом V–IV вв. до н. э.
Плохой сохранности и неясной формы кинжал обнаружен вместе с фрагментами пластинчатого железного доспеха (табл. 9, 59, 60) в круглом погребальном здании на Чирик-Рабате (Толстов С.П., 1962б, с. 148–150; Трудновская С.А., 1963). Кинжал найден также в погребении Баланды 4.
Из предметов конского снаряжения встречены лишь один целый двудырчатый роговой псалий и один фрагментированный (Бабиш-Мулла 1; табл. 9, 61, 62).
Украшения. Наиболее полно комплекс украшений представлен в погребальных сооружениях, особенно в мавзолеях Бабиш-Муллы 2, Чирик 2, Асар, круглом и квадратном мавзолеях Чирик-Рабата. Здесь были найдены золотые, серебряные
Многие украшения, в том числе и бусы, имеют достаточно близкие аналогии в инвентаре раннесарматских (прохоровских) погребений Нижнего Поволжья и Южного Приуралья (Мошкова М.Г., 1963, табл. 29, 1–4; 30, 16, 23, 26; 31, 12, 16; 32, 10–12 и др.). Костяные подвески-пронизи почти тождественны находкам Актамского могильника в Фергане (Горбунова Н.Г., 1962, рис. 3, 41). Бабиш-муллинские серьги со вставками (табл. 14, 32) очень близки экземплярам, обнаруженным в одном из ранних погребений Тулхарского могильника (Мандельштам А.М., 1966а, табл. I; IX, 6), а серьги с жемчужинками и веточками кораллов подобны семиреченским (могильник Коктул) (Акишев К.А., 1983, с. 140). Все приведенные аналогии чирикрабатским украшениям укладываются в рамки IV–II–I вв. до н. э., а халцедоновая ахеменидская печать датируется V–IV вв. до н. э. (Трудновская С.А., 1963, с. 213).
Предметы туалета. Дошедшие до нас предметы туалета чирикрабатской культуры представлены костяными и бронзовыми туалетными ложечками, обломками деревянных точеных сосудиков типа античных пиксид (Бабиш-Мулла 2, Асар; табл. 7, 5), костяными гребнями, бронзовыми зеркалами, обычно с утолщенным валиком по краю диска и боковой ручкой-штырем, реже — в виде плоских дисков с выпуклостью в центре и валиком вокруг нее (табл. 13, 13, 14). Часть из этих вещей находит аналогии в раннесарматских памятниках (Мошкова М.Г., 1963, табл. 11, 20, 26–28), а деревянные пиксиды близки по форме костяным северопричерноморским, характерным с IV–III вв. до н. э. вплоть до рубежа нашей эры (Сокольский Н.И., 1971, табл. XXVIII, 12).
Особый интерес представляет набор костяных орнаментированных пластин и выточенных из слоновой кости небольших наверший и столбиков с глубокими кольцевыми пропилами, заполненными синей пастой. Все эти костяные детали украшали деревянную парадную шкатулку с усеченно-конической крышкой (Баланды 1; табл. 13, 2–8). Деревянные плоскости стенок шкатулки имели роспись (сохранились пятна алого цвета и следы позолоты) и были обложены с обеих сторон слюдой. Обнаруженные рядом со шкатулкой вещи составляли, очевидно, ее содержимое. Это были обломки золотых и серебряных ювелирных изделий, жемчужины, фрагменты маленьких стеклянных сосудов с росписью, позолотой и рельефными узорами (вероятно, сирийское производство). Поблизости от шкатулки найдена небольшая каменная скульптура фантастического зверя (табл. 13, 34).
Предметы культа. Грубые лепные обожженные статуэтки, несомненно, связаны с весьма архаической местной традицией (табл. 13, 35, 36). Большинство из них схематически передает человеческое туловище с грубо выделенными конечностями, чаще всего без головы. Встречаются странно изогнутые части фигурок, но, может быть, это бракованные изделия, так как они найдены на месте их производства. Вместе с фигурками встречаются глиняные гладкие обожженные шарики. По размерам они могут соответствовать «головкам» статуэток, но все же назначение их неясно. Скорее всего это культовые предметы. Какую-то роль в культовых церемониях играли и курильницы из серого и светло-серого талька — салицитового сланца.
Несомненно, с местными верованиями связана и находка черепа собаки, раскрашенного пятнами красной краски (под стеной пристройки Бабиш-Муллы 1).
Для отождествления носителей чирикрабатской культуры с одним из известных по письменным источникам племен или народов существенное значение имеет не только географическое положение памятников этой культуры, но и ряд выводов, которые можно сделать на основании их изучения. Во-первых, преемственность чирикрабатского археологического комплекса по отношению к культуре саков низовьев Сырдарьи (Уйгарак, Южный Тагискен, «шлаковые» курганы и поселения), что предполагает по крайней мере значительное этническое единство населения с VII до II в. до н. э. на этой территории. Во-вторых, включение носителей чирикрабатской культуры в административно-хозяйственную систему Ахеменидской империи, что нашло свое отражение в постройке сатрапской резиденции (Бабиш-Мулла 1) и распространении на этой территории достижений строительного дела и гончарного ремесла из более южных районов державы. Разгром Ахеменидов Александром Македонским имел существенные последствия и для этого региона, хотя прямо не затрагивал его. Осталась недостроенной сатрапская резиденция, очевидно, прекратился приток ремесленников из южных районов, оборвались многие культурные связи, что повлекло явное огрубление и изменение традиций в строительстве и гончарстве. В-третьих, полное исчезновение памятников чирикрабатской культуры в низовьях Сырдарьи ко II в. до н. э. (процесс этот мог происходить и ранее, но на материале изучаемого региона мы не имеем критериев для выделения в пределах III–II вв. до н. э. более дробных хронологических периодов). Связан этот процесс с изменением гидрографической сети Сырдарьинской дельты. Вероятность такого объяснения подтверждается отсутствием здесь памятников, преемственных по отношению к чирикрабатской культуре.
Учитывая
В настоящее время в науке господствует мнение об отождествлении «саков, которые за морем» с европейскими скифами (Литвинский Б.А., 1972б, с. 158). Массагеты же по общему признанию локализуются к востоку от Каспийского моря. Открытие и исследование многочисленных памятников на Узбое и в Закаспии делают эту локализацию весьма обоснованной и соответствующей данным Геродота, Страбона и других древних авторов о массагетах за рекой Оксом (Араксом) к востоку от Каспийского (Гирканского) моря. С.П. Толстов (1961; 1962б, с. 136) связывал территорию чирикрабатской культуры на Жаныдарье с апасиаками. Согласно данным письменных источников, апасиаки локализуются в низовьях каспийского рукава Амударьи.
Б.А. Литвинский (1960; 1972б, с. 169) предложил локализовать владения «саков, которые за Согдом», на правобережье средней Сырдарьи. Подобная локализация, на наш взгляд, противоречит устойчиво сохраняемым античной традицией сведениям о том, что Яксарт был границей державы Ахеменидов (Страбон, XI, XI, 4; Солин, X, IX, 6). Страна «саков, которые за Согдом», определяет крайние северные или северо-восточные пределы Ахеменидской державы, так как она противопоставляется южному пределу — Кушу (Herzfeld Е., 1926, s. 2107; Kent R.J., 1943, p. 305). Интересные сведения о локализации кочевых племен сохранили сподвижники Александра Македонского. Они приводятся в описаниях его похода у Арриана и Квинта Курция Руфа. Согласно Арриану (IV, 5, 3–4), на север от Согдианы простирается «равнина около скифской пустыни», что дает основание считать Кызылкумы «Скифской пустыней». Если же учесть приведенные выше данные о недостроенной, очевидно, сатрапской резиденции в низовьях Сырдарьи, то можно локализовать там и владения «саков, которые за Согдом». У Квинта Курция (VII, VII, 32; VIII, I, 8) есть дополнительные сведения: скифы — союзники Спитамена, действующие в районе Мараканды и на севере Согда, — названы дагами, которые в свою очередь являются соседями Хорезма наряду с массагетами. Территория массагетов локализуется на запад от Хорезма. Поэтому, учитывая приведенные выше данные, есть все основания поместить даев (дагов) на восток от Хорезма, в низовья Сырдарьи, что подтверждает, как нам представляется, точку зрения В.В. Струве об их тождестве с «саками, которые за Согдом» (Струве В.В., 1968, с. 58, 113, 114). Эта локализация согласуется и со сведениями Страбона (XI, 9, 2) о том, что дай первоначально (до их переселения к границам Парфии) жили «выше Меотиды» [15] . По Арриану, дай жили «за Танаисом» или «по Танаису», что опять же отвечает их локализации на Жаныдарье, бывшей в IV–II вв. до н. э., очевидно, главным дельтовым руслом Сырдарьи [16] . Переселение даев в Прикаспий, на границы Парфии, происходит в первой половине III в. до н. э. (Herrmann А., 1914, s. 48; Пьянков И.В., 1964, с. 124, 125). Археологические материалы чирикрабатской культуры этому не противоречат, так как в III в. до н. э., после этапа II чирикрабатской культуры, памятники ее почти полностью исчезают на Жаныдарье, и к началу II в. до н. э. чирикрабатская культура заканчивает свое существование. Племена, населявшие берега Жаныдарьи, покидают свои земли в связи с изменением гидрографического режима дельты. Со II в. до н. э. основной сток в Аральское море происходит по системе более восточных и северных Пра-Кувандарьинских русел, где находилась территория племен джетыасарской культуры. Можно допустить, что переселение даев к границам Парфии произошло с согласия, а может быть, даже по приглашению Селевкидов. Дай были союзниками Александра (Арриан, V, 12, 2) и принимали участие в его Индийском походе (Квинт Курций Руф, VIII, XIV, V). Вероятно, по традиции они сохранили союзнические отношения с Селевкидами и были поселены на северной границе Селевкидской державы для защиты от набегов других кочевых племен [17] . К тому же, это сдерживало самих даев и защищало владения Селевкидов от их вторжения (Толстов С.П., 1948б, с. 231).
15
Об отождествлении в данном случае Меотиды с Аральским морем см.: Gutschmid A., 1888, s. 31; Бартольд В.В., 1965, с. 30.
16
О локализации даев в этом же районе Приаралья в целом см.: Литвинский Б.А., 1972б, с. 173. Там же сводка литературы.
17
О взаимоотношениях дахов (даев) с массагетами в Прикаспии по данным археологии см. ниже (гл. четвертая. Раздел «Кочевники северо-западной Туркмении»). Обзор литературы по этому вопросу см.: Литвинский Б.А., 1972б, с. 173.