Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана
Шрифт:
Правящие народы, имперские нации обычно малочисленны. Тюрко-монголы, как и римляне, были такими.
Часть первая. Центральная Азия до XIII в.
Глава 1. Древняя история степей: скифы и гунны
Античность степной цивилизации
Первая евразийская дорога, которая появляется перед нами, – это северные степи. По этой дороге со времен палеолита по Сибири распространяется ориньякская культура – «ориньякских Венер» находят на Мальте, возле Красноярска, в верховьях Енисея – а оттуда путь шел в Северный Китай, где Тейяр де Шарден обнаружил погребенные под лёссом очаги ориньякской формы, до Шэй-тун-гу возле Нинся в Ганьсу, и на Сиараоссо-голе, на юго-западе Ю-лина, и к северу от Шэньси. Точно так же следы мадленской культуры обнаружены в Сибири (верховья Енисея), в Маньчжурии (Долон-нор, Маньчули, Хайлар) и в Хэбей (скелет и украшения в верхнем гроте Шоу-ку-дянь близ Пекина: костяные иглы, просверленные кости животных, костяные подвески, продырявленные раковины, куски перламутра, скопления охры).
В эпоху неолита, точнее,
Важным фактом древней истории степей явилось создание постепенно стилизовавшегося звериного стиля в искусстве, глубоко оригинального и предназначенного украшать детали доспехов или сбруи из бронзы, серебра и золота, что было у кочевников проявлением роскоши. Это искусство появляется на Кубани, в Майкопском могильнике, где обнаружена ваза из янтаря с массивными золотыми и серебряными фигурками, изображающими зверей (быков, львов и т. д.), явно вдохновленными ассиро-вавилонскими образцами. Современный Среднеминойской цивилизации артефакт датируется, по мнению Тальгрена, приблизительно 1600–1500 гг. до н. э. Позднее мы увидим продолжение этого ассиро-вавилонского влияния вплоть до исторического периода, до VI в. до н. э., на знаменитой секире из Келермеса.
Тальгрен склонен считать, что начиная, возможно, с 1200 до н. э. русскую степь к северу от Черного моря начал заселять индоевропейский народ киммерийцы, который, как полагают, принадлежал к фракийско-фригийской группе и пришел из Венгрии и Румынии, либо, менее гипотетически, живший также в Румынии и Венгрии. Именно киммерийцам выдающийся финский археолог приписывает, по крайней мере частично, довольно многочисленные находки, относящиеся к тому периоду, сделанные недавно в районе Днепра и Кубани. Главными из находок, о которых идет речь, являются Бородинский клад (ок. 1300–1100? до н. э.), Четковский клад с бронзовыми серпами (ок. 1400–1100? до н. э.), бронзовая литейня из Николаева (ок. 1100? до н. э.), бронзовые серпы из Абрамовки (ок. 1200? до н. э.); все находки сделаны между низовьями Дуная и низовьями Днепра, а кроме того, на Кубани: золотые пластинки и быки из массивного серебра из Старомахайловской (ок. 1300? до н. э.), и на Тереке, Пятигорские курганы (ок. 1200? до н. э.) и у истоков Кубани (чистый бронзовый век, ок. 1200–1100 до н. э.). Все предметы киммерийского искусства, найденные в Южной России, впрочем, связываются с закавказской гянджа-карабахской (ходжалы-кедабекской) культурой, в которой тогда же появляются красивые бронзовые серьги с геометрическим анималистским орнаментом (он возникает между 1400 и 1250 гг. до н. э. и прекращает существование не позднее VIII в. до н. э.) и с талышской (талышмуганской) культурой, в которой искусство производства бронзовых изделий расцветает около 1200 г. до н. э.
Современное расселение тюрко-монголов, по данным Жана Дени
В это же время между Волгой и Уральскими горами срубное захоронение в Покровске, датируемое 1300–1200 гг. до н. э., показывает, что докиммерийская или киммерийская бронзового века цивилизация продвигается к Туркестану. Обнаруженный на Сейме, возле Нижнего Новгорода, клад открывает нам более бедную культуру эпохи меди и бронзы, характеризующуюся в первую очередь втульчатыми топорами (1200–800 до н. э.). В Казахстане обнаружена аналогичная культура, называемая андроновской, которая доходит до Минусинска (а около 1000 г. до н. э. она дойдет до Карасука). Это был первый сибирский бронзовый век, с втульчатыми топорами, которые могли оказать влияние на орудия из Аньяня в Китае времен династии Шань, кинжалами с плоскими лезвиями и метательными копьями того же типа, что на Сейме, и чисто геометрическим орнаментом: видимо, анималистское искусство с Кавказа сюда не добралось. Еще дальше на север, в Красноярске, на Енисее, мы довольно долго будем наблюдать искусство энеолитического типа, которое даст прекрасные образцы резьбы по камню, изображающей лосей и лошадей.
Между 1150 и 950 гг. до н. э. киммерийская цивилизация в Северном Причерноморье продолжает развиваться. Видимо, к этому периоду относится Новогригорьевский клад (бронзовые втульчатые топоры) и бронзовая литейня из Николаева на Буге (ок. 1100? до н. э.). В терских степях чистый бронзовый век на Кубани показывает интересные связи с культурой, называемой лельварской, на территории Грузии, цивилизации, опережающей в развитии степную, поскольку в ней уже появляется железо, и дающей нам датируемые приблизительно 1000–900 гг. до н. э. интересные бронзовые пояса с геометрическими изображениями животных и людей в сценах охоты и сельскохозяйственных работ. С другой стороны, локальная бронзовая культура, которую мы видели в Покровске, между Самарой и Саратовом, продолжается в этом регионе в Хвалынске, могильники которой Тальгрен датирует временем между 1200 и 700 гг. до н. э. и которая, по его мнению, уже принадлежит скифам: в таком случае это первое появление в Европейской России данного североиранского народа, которому предстояло сменить киммерийцев в господстве над степями Северного Причерноморья.
Между 900 и 750 гг. до н. э. мы наблюдаем последнюю фазу киммерийской культуры. Это эпоха Михалковского клада в Галиции и его знаменитой золотой диадемы, имеющей сходство как с кавказскими культурами, так и с гальштатской в Австрии (ок. 800–700? до н. э.), эпоха Подгорцкого клада южнее Киева с явными кавказскими влияниями (ок. 800? до н. э.); втульчатых бронзовых топоров из Коблево восточнее Одессы и в целом копий с двумя нарезами на лезвии, которые в ту пору изобилуют в Южной России (ок. 900–700? до н. э.). Киммерийская культура бронзового века, кроме того, распространяется на Румынию, вместе с культурами, называемыми бордей-херэстрэуской и мурешской в Молдавии и вартопуской в Валахии, и она продолжается дальше в венгерских бронзовых изделиях. Можно вслед за Тальгреном отметить, что киммерийцы и фракийцы задержались в бронзовом веке, в то время как на Кавказе на юго-востоке и Гальштатте в Австрии уже наступил железный век (Гальштатт, I, ок. 900–700 до н. э.). Впрочем, хвалынская группа между Волгой и Уральскими горами, атрибутируемая как авангард скифов, та самая группа, которой принадлежат существовавшие в Сосновой Мазе около 900 г. до н. э. бронзовые литейни, также задержалась в бронзовом веке. В это же время в Сибири, в Минусинске, между 1000 и 500 гг., как полагает Тальгрен, развивается вторая фаза бронзового века с втульчатыми топорами с двумя ушками; орнамент в принципе остается исключительно геометрическим, однако хоть и редко, но встречаются уже фигуры животных, которые, без сомнения, служили завершением рукоятки.
Отметим, что эпоха киммерийской бронзы в русской степи в последний свой период контактировала с двумя культурами железного века: гальштаттской в Австрии и кавказской.
Железные ножи из Гальштатта найдены при раскопках как последнего периода киммерийской культуры, так и в слоях, относящихся к началу скифского периода.
Скифы
Между 750 и 700 гг. до н. э., по свидетельствам греческих историков, дополненных ассирийской хронологией, киммерийцы были вытеснены из степей Южной России скифами, пришедшими из Туркестана и Западной Сибири. Народы, известные грекам под названием скифов (скутоев), – это те же самые, кого ассирийцы обозначали именем ашкузаи, а персы и индийцы знали под именем сака или шака. Как подтверждает ономастика, скифы принадлежали к иранской семье. Это были северные иранцы, оставшиеся кочевниками на «первоначальной иранской родине», в степях более позднего русского Туркестана и поэтому в значительной степени избежавшие влияния материальной культуры Ассирии и Вавилона, бывшего таким сильным на их оседлых родичей мидян и персов, обосновавшихся южнее, на Иранском плато. Скифы, как и их родичи сарматы, должно быть, оставались чуждыми историческому маздеизму, зороастрийской реформе, которая немногим позднее постепенно изменила верования мидяно-персов.
Греко-скифские вазы из Куль-Обы и Воронежа оставили нам яркие портреты этих скифов. Бородатые и, как их родственники саки на барельефах Персеполя, в остроконечных колпаках, защищающих уши от страшного степного ветра, они, как и саки, одеты в просторные одежды, рубашку и широкие штаны, как у их кузенов – мидян и персов. Лошадь – восхитительная степная лошадь, изображенная на серебряном сосуде из Чертомлыкского кургана, – их неразлучный спутник, так же как лук их излюбленное оружие. Эти конные лучники «не имеют городов», если не считать «передвижные города», я хочу сказать – вереницы повозок, сопровождающие их в перемещениях точно так же, как в тех же русских степях вереницы повозок будут сопровождать войско монголов Чингизидов девятнадцать веков спустя, в XIII в., в эпоху Плано Карпини и Рубрука. На этих повозках они перевозили своих женщин и свои богатства: изделия из золота, доспехи и снаряжение, а также, очевидно, ковры и все те вещи, потребность в которых породит «скифское искусство» и определит форму и общее направление этого искусства, как мы скоро увидим. Такими эти хозяева русских степи останутся с VII по III в. до н. э.
Хотя скифов, как полагают современные лингвисты, следует отнести к ираноязычным народам – индоевропейская семья, индоиранская или арийская группа, их образ жизни, как мы убедились, был практически таким же, как у гуннских племен тюрко-монгольской расы, которая, примерно в то же самое время, начала приходить в движение на другом краю степи, на границах с Китаем. Действительно, условия кочевой жизни в Северном Причерноморье или Прикаспии и в Монголии в принципе аналогичны, хотя в последнем регионе намного более суровы. Так что не стоит удивляться, если, абстрагировавшись от физического типа или данных лингвистики, скифы, какими их описывают греческие историки или которых мы видим на греко-скифских вазах, напоминают нам уровнем развития своей культуры и общими условиями существования хунну, тукю и монголов, описанных и зарисованных китайскими летописцами или художниками. Между этими двумя группами мы находим некоторое количество общих обычаев, либо потому, что одинаковый образ жизни диктовал скифам и гуннам одни и те же решения (например, как скифские, так и гуннские конные лучники носили штаны и сапоги в отличие от платьев жителей Средиземноморья или Древнего Китая и, очевидно, даже использовали стремена [10] ), либо географические контакты находившихся на одной стадии культурного развития скифских и гуннских племен привели к появлению сходных ритуалов (например, погребальных жертвоприношений, практиковавшихся до весьма поздних времен как у скифов, так и у тюрко-монголов), тогда как в Передней Азии и Китае они исчезли со времен погребений Ура и Ан-яня.
10
Вопрос о стремени является важнейшим. Изобретение стремени на долгие времена обеспечило северным кочевникам огромное преимущество над кавалерией оседлых народов. Знаменитая греко-скифская ваза из Чертомлыка, как кажется, уже показывает нам «стремя из кожаного ремня с пряжкой, которое выступает из подпруги». У хунну использование стремени зафиксировано начиная с III в. до н. э. На Западе ни греки, ни римляне стремян не знали, и, кажется, только в VI в. их распространили авары.