Стерва побеждает обстоятельства. Как извлечь пользу из неудач
Шрифт:
Ему кажется, что единственный путь к спасению — применить метод царя Гвидона. Тот самый, когда сказочный герой вышиб дно и вышел вон. Или другой вариант — притвориться дохлым сусликом. Съежиться и замкнуться в себе. Неважно, на чем остановить выбор — от постоянного и длительного применения обоих средств неминуемо рождается самая настоящая социофобия — боязнь людей, боязнь общения. Притом, что, вероятно, именно общения новоиспеченному социофобу не хватает больше всего на свете. Но дело в том, что он уже отчаялся достичь положительных результатов, да и простого человеческого удовольствия. Действительно, общаясь с дураком, удовлетворения и взаимопонимания не добьешься. Так как же поступить тому, кто вынужден терпеть
Это зависит от того, какова твоя цель в этой ситуации? Вряд ли мы сильно ошибемся, если предположим, что ты… пытаешься понравиться. То есть потешить собственную гордость. Не беспокойся. Это не ты от дурака заразилась — это естественное, прямо-таки биологическое стремление поднять по иерархической лестнице отношений. Оно свойственно всем людям, даже глубоким интровертам. Поэтому рассмотрим самые яркие примеры неудач, которые постигают умных людей, когда они пытаются поднять себя в глазах окружающих.
Глава 5. Тщеславие — гордость других людей
В принципе, все тщеславны. Но и осуждают тщеславие тоже все. Видела, как дети, называя кого-нибудь «гордым», при этом сердито выпячивают губу и вообще демонстрируют неодобрение? Из той же серии — риторические вопросы вроде «Что, самая умная, да?» Их инстинктивно пугает намерение — или видимость намерения — одного из приятелей стать на ступеньку выше. Ведь в детстве такие амбиции осуществляются приблизительно одним и тем же способом — через унижение окружающих. Биологический механизм подъема по иерархической лестнице — агрессия. В чистом виде ею пользуется одна малышня. Уже в переходном возрасте этот прием совершенствуется и обрастает все новыми и новыми «личными находками».
С годами тщеславие и агрессия уходят, а их место заступают амбиции — двигатель мирового и индивидуального прогресса. Чтобы осуществить их, надо разобраться в том, чего тебе больше всего в жизни хочется. Если человек не безнадежен, он сумеет распознать свое. Ведь альтернатив хватает. Из того, чему человек отдаст предпочтение, рождается личность со своими интересами, пристрастиями, потребностями, талантами. Как говорил Фредриксон, герой уже упоминавшейся сказки Туве Янссон «Мемуары Муми-папы»: «А может, его интересует все на свете? Спокойно и в меру? Нас всех интересует только одно. Ты хочешь кем-то стать. Я хочу что-то создавать. Мой племянник хочет что-то иметь».
Добавим к рассуждениям изобретательного и немногословного Фредриксона: есть и такие, кто хочет кем-то казаться. И для этого использует один и тот же приемчик — довольно шулерский, надо признать: не самому подняться на следующую ступеньку, а опустить тех, кто вокруг, на ступеньку ниже себя. Цель оправдывает средства! Притом, что в наш «виртуализированный» век форма зачастую важнее содержания. Или отсутствия содержания как такового. Пустышка, умело подкрашенная, сойдет за драгоценный сосуд с еще более драгоценным наполнением. Сама понимаешь: это чрезвычайно удобная методика для тех, кому никогда не удавалось обзавестись личностным «содержанием» или хотя бы просто оценить по заслугам деятельность другой индивидуальности. То есть для дураков.
Вот почему дураки вообще неспособны испытывать уважение и интерес к достижениям, изобретениям, идеям, созданным недавно. Им необходима апробация — вот после того, как на боку у новинки появится ярлычок «классная штукенция», дураки охотно заделаются ценителями и любителями этой вещицы. Хотя им лично она может быть не нужна и непонятна. Но все же полюбили это? А я чем хуже? Дурак — животное еще более общественное, чем хомо сапиенс как биологическая единица. Потому что он не совсем сапиенс — или совсем не сапиенс. У дурака нет и быть не может своего мнения. Он руководствуется инстинктами, наследственным поведением, импринтингом, массовым психозом и старыми добрыми (непонятно только, к кому именно добрыми) традициями.
Вот почему ему невыносимо сложно даже обсуждать чьи-то достижения. Дурак избегает подобных испытаний, используя одну и ту же уловку — переходя на личности. Гораздо проще долго-долго выяснять у человека подробности его биографии (желательно интимные), доведя собеседника до белого каления, а на прощание задать надоевший до тошноты вопрос о творческих планах. Мыслить стереотипами и подменять личность готовым имиджем гораздо проще, чем самому постигать и достигать. Приблизительно настолько же проще носить готовое платье, чем самому создавать эксклюзивные модели одежды. Подумай: много ли модельеров среди твоих знакомых?
Вот и с мозгами то же, что и с гардеробом: мало кто готов придумать и пошить себе все необходимое — от любимой фланелевой пижамы до меховых вечерних штанов на предмет участия в вечеринке где-нибудь в Давосе. Большинство предпочитает не заморачиваться и не рисковать: слишком велики затраты, а гарантия успеха — мизерная. Вот потому-то «мыслительный эксклюзив» у дураков, вопреки предубеждению, зависти не вызывает — иначе бы те постоянно пытались присвоить или подделать оригинальную, нестандартную идею. Но глупцы стараются «примазаться» лишь к тому, что уже получило признание. К непризнанным гениям в «незаконные соавторы» набиваются отнюдь не дураки, а хитрые, хоть и беспринципные типы.
Почему же дураки так честолюбивы? На креатив они неспособны, к кому примазаться — не знают. И отчего им неймется? Да оттого, что они — экспериментальный материал цивилизации. На них, как на лабораторных мышах, род человеческий пробует свои примочки и прибамбасы. Можно даже счесть, что они жертвуют собой во имя прогресса. Упирая на героическую роль, и расхваливая вовсю любое изобретение как панацею от всех напастей, дурака на многое можно сподвигнуть. Если выживаемость глупцов при испытании очередного ноу-хау составит семьдесят процентов и выше, то, значит, можно запускать фишку в массовое производство и употребление. Вот оттого дурак и испытывает перед неудачами мистический ужас: ведь он спинным мозгом чувствует свою жертвенность и обреченность. Для инфантильного склада ума неудача — понятие кармическое, непостижимое и не поддающееся коррекции или анализу. Как, впрочем, и удача. Повезло так повезло, а нет — значит, не судьба. И нечего зря рыпаться. Американский журналист Эрл Уилсон иронизировал: «Успех — дело чистого случая. Это вам скажет любой неудачник». Сразу видишь закономерность — надейся на судьбу, и будешь ею — судьбой — бит нещадно. Потому что даже кармическим силам не нравится, когда их не столько благодарят, сколько нагружают поручениями. Инь, янь, Кришна и Вишну — все предпочитают, чтобы их любили бескорыстно.
А если говорить серьезно, то вот одна совершенно отчетливая взаимосвязь между разумом и успехом: зрелый ум отличается от инфантильного именно тем, что видит определенные закономерности того, «откуда уши растут» и не боится неудач, считая их нормальным опытом. Умный извлекает из неудач полезную информацию, а дурак — необучаем. Ужасно больно бывает учиться на своих ошибках, но еще больнее — на них не учиться. Умному такие «бесплатные мытарства» довольно быстро надоедают. Вот потому-то он и не годится в «белые мышки прогресса». Для подобных опытов подходят исключительно дураки, хотя среди людей умных и существуют авантюристы, всегда готовые испытать новые ощущения. Откуда такая избирательность? Да просто на «дурацком» материале эксперимент чище: ведь авантюристы в любые технологии внесут изменения сообразно собственным потребностям, а дураки до конца будут играть по предписанным правилам.