Стих и проза в культуре Серебряного века
Шрифт:
Интересно, что примерно в те же годы во Франции, а затем в России разворачивается дискуссия о первенстве того или иного поэта в создании этого типа стиха; до русской аудитории эти споры доходят прежде всего благодаря публикациям того же Брюсова в «Весах» уже в начале 1900-х гг. В это время на страницах символистского журнала публикуется серия статей французского поэта и критика Рене Гиля 41 , в которой предлагается несколько претендентов на звание первого поэта свободного стиха. Однозначно ответить на этот вопрос сейчас не просто, прежде всего, из-за того, что у современников не было четкого представления о том, что же следует считать свободным стихом 42 , однако очень вероятно, что первенство здесь принадлежит все-таки Марии Крысиньской 43 , а не Г. Кану и Ф. Вьеле-Гриффену. Однако если опыты двух последних, относившиеся к началу 1900-х гг., могли быть так или иначе известны Буренину (правда, скорее всего уже в начале ХХ в.), то предположение, что он знал ранние журнальные публикации Крысиньской и ее первые книги 44 , кажется маловероятным, так что и в этом смысле ранние русские верлибры Буренина придется, наверное, считать
41
Подробнее см.: Рене Гиль – Валерий Брюсов. Переписка. 1904—1915 / сост., подгот. текста, вступит. ст., примеч. Р. Дубровкина. СПб.: Академический проект, 2004.
42
См. напр.: Орлицкий Ю. Б. Свободный стих в теории и практике Валерия Брюсова // Брюсовские чтения 2013 года. Ереван: Лингва, 2014. С. 178–195.
43
См. также: Goulesque Florence R. J. Une Femme po`ete symboliste: Marie Krysinska. La Calliope du Chat Noir. Paris: Champion, 2001.
44
Krysinska M. L’Amour chemine, Lemerre, 1892; Rythmes pittoresques: mirages, symboles, femmes, contes, r'esurrections. Lemerre, 1890; Joies errantes: nouveaux rythmes pittoresques. Lemerre, 1894; Interm`edes, nouveaux rythmes pittoresques: pent'eliques, guitares lointaines, chansons et l'egendes. Messein, 1903.
Следующую большую книгу стихотворных пародий «Горе от глупости; Чтения в О-ве “Бедлам-модерн”; Поэтические козероги и скорпионы» – Буренин выпускает уже в 1905 г., когда вышли в свет многие потенциальные объекты антисимволистской критики. Его эстетическая позиция недвусмысленно выражена в эпилоге к книге, демонстративно названном именем самого популярного русского силлабо-тонического метра:
45
Буренин В. П. Горе от глупости. СПб.: Тип. А. Суворина, 1905. С. 160.
Соответственно, в разделе «Поэтические козероги и скорпионы», имеющем подзаголовок «Вдохновения поэтов нового стиля: – Анкудина Гордого-Безмордого, Андрея Бело-Горячечного, Сумасбродия Вральмонта, Валерия Противуестественнаго, Юргенса Сиканен, Кузеля Цимбалы и проч.» 46 (а есть еще Валерий Сосиска, Митрофан Иголка, Андрей Желтый), вновь представлен широкий диапазон актуальных для того времени стиховых форм, в основном используемых символистами первого поколения.
46
Там же. С. 121.
Но верлибр в этой книге только один, причем подписанный не столь говорящим именем, как большинство других пародий, – Водянистый поэт. Стихотворению предпосланы два эпиграфа – из стихотворений о дожде Н. Минского и А. Федорова – поэтов, не столь, видимо, одиозных, с точки зрения Буренина, чем перечисленные выше. Вот эта пародия:
Тридцать лет и три годаЖил я, поэт, на земле;И с самого первого дня,Когда я родился,Пошел из нахмуренных тучДождь непрестанныйИ шел этот дождьНочью и днем тридцать летИ три года,Шел до могилы моей.И когда опустили в могилуТело мое, этот дождьНе прекратился.Напротив:Даже сквозь землю проникИ в мой гроб начал капать,И каплет, каплет он вечно,Так что и труп мойДождь замочил,И я в могиле лежуТочно, как курица,Мокрая, мокрая!А серые капли дождяКаплют и каплютИ в крышку гроба стучатьИ будто твердят мне:«Дурак, дурак, дурак!Зачем ты явился на светВ такое дождливое время,Какого земля не видалаДаже при дедушке Ное?» 4747
Буренин В. П. Горе от глупости. С. 151–152.
При этом в другом месте автор обращает особое внимание и на названное разнообразие форм, иронизируя над частым их употреблением; так Митрофан Иголка перечисляет в своем «шедевре» не только основные приметы символистского стиля, но и любимые формы символистов (кстати, терцины в «Козерогах» упомянуты целых пять раз, сонеты – три!):
Пускай, как Брюсов наш Валерий,Я, Митрофан,Лежал бы век средь криптомерий,От неги пьян.Пусть я, как Бальмонт, жег бы зданьяИ ел стекло,Пусть, как поток, все мирозданьеМне в рот текло,И я, глотая все планеты,Как легких мух,Мои терцины и сонетыТвердил бы вслух! 4848
Буренин
В других пародиях высмеивается пристрастие (прежде всего Андрея Белого) к сверхкраткой стихотворной строке (в данном случае, одностопного ямба) и соответствующей графике:
49
Там же. С. 140
В другом случае объектом пародии становится не только использование короткой строки (в данном случае брахиколона, односложного одностопного размера, также востребованного символистами), но и неоправданное пристрастие Белого к использованию музыкальной терминологии в сомнительном контексте:
50
Буренин В. П. Горе от глупости. С. 141–142.
Кроме того, в составе «Поэтических козерогов и скорпионов» есть еще одна «симфония» – «Бой с Горбуном» – «309. Ерундическая» Андрея Белогорячечного) 51 , попутно вводящая в книгу еще одного героя книг Белого – Горбуна, и еще одна просто «Симфония»; а также два точно формально выдержанных сонета (в отличие от пятого «голубого звука»), например:
51
Там же. С. 145–146.
52
Там же. С. 146–137.
Еще одна пародия – на Бальмонта – написана экзотическими терцетами на одну рифму (пристрастие к повторам рифмы вообще характерно для символистов и в первую очередь как раз для Бальмонта и Сологуба):
53
Буренин В. П. Горе от глупости. С. 156.
Наконец, под именем Валерий Сосиска (то есть Брюсов) в книге напечатан пародийный гексаметр (вспомним, что в 1890-е гг. сам Буренин обращался к этой форме в своих сатирических стихах, только в ее канонической форме – без рифмы); а «Сосиска» (как Мережковский и Брюсов) рифмует (то есть искажает) эту старинную стиховую форму:
54
Там же. С. 155.