Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.
Шрифт:
Взяли каталку и пошли вниз. Растворились в черноте.
Вдруг Митя возвратился. Прижал черненькую кнопку. Опять зловеще загудело, лист пополз вниз. Митя исхитрился и ловко юркнул под закрывающий проем лист. Лист тут же с грохотом упал на землю, и все стихло. Будто и не было. Где-то птички пели.
Теперь везли каталку длинным темным коридором. По потолку вились кабели. Вспыхивали лампочки в проволочных сетках. Везли все так же сосредоточенно, без разговоров. Остановились
Один из сотрудников снял шляпу и повесил на вешалку. А Митя снова прижал красненькую кнопку. Опять загудело и загромыхаю. Дверь в сторону поползла. За дверью светил яркий свет.
Огромная комната без окон, без дверей была вся облицована белоснежным кафелем. В беспорядке были расставлены железные стулья. На стульях сидели люди. Большинство в белых халатах. Шло научное заседание.
— Вот он! — сказал высокий мужчина с суровым лицом, и все повернули головы.
Митя с товарищами вкатили коляску. Остановились у стены. Взоры всех были обращены на них. Смутившись, Митя отошел к стенке и опять кнопочку прижал. Моторы заурчали, лист погромыхал и стих.
— Прошу секунду внимания! — опять сказал мужчина. Это был профессор, руководитель научного эксперимента, звали его Онанием Ильичом Грибановым. (Онанием вместо Анания записали его по ошибке в метрике, да так и закрепилось на всю его жизнь.) Онаний Ильич ловким движением иллюзиониста сдернул брезент.
На каталке были укреплены колбы, соединенные никелированными трубками, матово светились манометры со стрелками на нулях — все вместе напоминало комбинацию искусственного спутника с радиатором парового отопления.
Трое молча углубились в разглядывание сооружения.
— Коллеги! — сказал Онаний. — Позвольте ознакомить вас наглядно с опытным образцом установки «Синдром 810». Новый вариант «Синдрома», как я уже говорил, отличается чрезвычайно высокой характеристикой диффузионного поля, устойчивостью молекулярных соединений, способных к ионному обмену, поистине уникальной гидрофильностью, векторно подвижен, как интеграф линейных ускорений, обладает надежной термоизоляцией емкостей гидростабилизированиых платформ, с уходом порядка всего одна десятая процента углового градуса в час…
Онаний Ильич перевел дух. Слушали его внимательно.
Пока профессор говорил, Митя бесшумно тянул длинный цветовой фал от устройства к стене, где укреплен был еще агрегат, смахивающий на умывальник с металлической раковиной. Фат Митя надел на медный кран и повернулся к Онанию Ильичу.
— Первый готов, — сказал Митя.
— Так, — сказал Онаний Ильич. — Начнем, помолясь.
Митя подошел к «Синдрому» и прижал ногой маленькую педаль.
Заурчало сразу — внезапно откуда-то
Митя следил за показаниями приборов.
— Сто… — говорил он время от времени. — Сто десять… Сто двадцать… Сто шестьдесят…
«Синдром» гудел все более натужно, угрожающе…
— Сто восемьдесят пять… — сказал Митя и добавил тихо: — Может, хватит?
— Давай! — прошептал Онаний Ильич.
— Сто девяносто пять… — сказал Митя и зажмурился.
— Еще давай!
— Двести, — сказал Митя.
— Стоп! — сказал Онаний Ильич.
Шар покачивался над «Синдромом». Гул стих, и колокольчики замолкли.
— Репард! — Онаний Ильич и протянул руку. Один из сотрудников протянул ему длинную иглу. Онаний Ильич сделал шаг к «Синдрому» и, помедлив мгновение, ткнул иглой в шарик. Шар с оглушительным треском разлетелся на мелкие кусочки.
Митя отер пот. Настала зловещая тишина.
Потом кто-то робко хлопнул в ладоши. Потом еще кто-то. Еще. Научное заседание зааплодировало.
— Вот так, — сказал Онаний Ильич.
К нему подошел человек в белом халате и встряхнул руку.
— Очень интересно, — сказал человек в халате Онанию Ильичу.
— Собственно еще надо расшифровать спектрограмму, — сказал Онаний Ильич с достоинством.
— Разумеется, — сказал человек в халате. — Но тем не менее общий результат вполне очевиден. Поздравляю. От имени всего института поздравляю.
И опять люди на стульях похлопали.
— Коллеги, — сказал Онаний Ильич, подняв руку.
Еще минуту внимания. В этот, как бы сказать, удачный для всех нас день мне приятно сообщить вам, что нашему уважаемому Дмитрию Петровичу Арсентьеву исполнилось сорок пять лет. Ровно двадцать лет назад он впервые вошел в эти стены.
Митя встрепенулся, будто его застигли за чем-то неприличным.
— Не вам говорить, как существен вклад Дмитрия Петровича в создание «Синдрома». Еще в первом, робком «Синдроме» пятьдесят четвертого года была использована пневматическая схема сосудов, основанная на применении так называемого шарика Арсентьева, честь изобретения которого принадлежит Дмитрию Петровичу…
Онаний Ильич смолк, а люди на стульях похлопали.
— Мы тебе, Митя, сюрпризец приготовили, — сказал Онаний Ильич уже Мите лично. — Васенька, давай! — обратился к одному из ассистентов.
Васенька вытащил из угла тюк, закутанный в газеты. Онаний Ильич царственным жестом содрал газету. Взорам присутствующих предстал «Синдром», только уменьшенных размеров.
— Действующий, — сказал Васенька.
— И вот, — сказал второй ассистент, протянув Мите здоровый полиэтиленовый пакет, наполненный разноцветными шариками. Вроде как для пинг-понга.