Стихотворения и поэмы
Шрифт:
божественный наш аромат,
Цветите, вы, города, - несите к ним грузы свои, несите свое
полноводье, широкие, сильные реки,
Растите, и ширьтесь, и будьте выше всего, что явлено в царстве
Духа,
Материя, существуй, ибо что же другое бессмертно!
Вы ждали, безгласные лики, вы ждете, всегда прекрасны,
И мы принимаем вас, не колеблясь, мы жаждем вас неизменно,
А вы не отринете нас, пред нами не затаитесь,
Вы наша
утверждаем в себе,
Мы вас не исследуем, нет!
– Мы просто вас любим - ибо вы
совершенны.
Вы отдаете лепту вечности,
И - велики вы или малы - вы отдаете лепту душе.
ПЕСНЯ РАДОСТЕЙ
О, создать самую праздничную песню!
Полную музыки - полную женщин, мужчин и детей!
Полную всех человеческих дел, полную деревьев и зерен!
О, если бы ей голоса всех животных, быстроту и равновесие рыб!
О, если бы в ней капали капли дождя!
О, если бы сияло в ней солнце и мчались бы волны морей!
О, счастье моей души, - она вольная - она прянула молнией!
Мне мало всего шара земного, мне мало любой эпохи,
У меня будут тысячи этих шаров и все до единой эпохи.
О, радость машиниста! вести паровоз!
Слышать шипение пара, радостный крик паровоза, его свист,
его хохот!
Вырваться в далекий простор, нестись без преград вперед!
О, беззаботно блуждать по полям и горам!
Цветы и листья простых сорняков, влажное, свежее молчание
леса,
Тонкий запах земли на заре до полудня!
О, радость скакать на коне!
Седло, галоп, крепко прижаться к седлу и слушать
журчание ветра в волосах и в ушах.
О, радость пожарного!
Я слышу тревогу в ночи,
Я слышу набат и крики! Я бегу, обгоняя толпу!
Вижу пламя и шалею от восторга.
О, радости борца-силача, что, как башня, стоит на ринге, вполне
подготовленный к бою, в гордом сознании силы, и жаждет
схватиться с противником!
О, радость широкого и простого сочувствия, которое лишь душа
человека может изливать из себя таким ровным
неиссякающим током!
О, радости матери!
Оберегать, и безмерно любить, и страдать, и прилежно рождать
без конца все новые и новые жизни.
О, радость роста, накопления сил,
радость умиротворения и ласки, радость согласия и лада!
О, вернуться туда, где родился,
И еще раз услышать, как щебечут на родине птицы,
Побродить по родному жилью, сбегать в поле, побывать на гумне
И еще раз прогуляться по саду, по его старым тропинкам.
О, в лагунах, заливах, бухтах или на океана,
И остаться там до конца моих дней, и жить, и работать там,
Соленый и влажный запах, берег, соленые водоросли
на мелководье отлива,
Труд рыбака, труд ловца угрей и собирателя устриц;
Я прихожу с лопаткой и скребком для раковин, со мною
острога для угрей,
Что? уже отлив? я иду на песчаную отмель, подхожу
к собирателям устриц;
Я смеюсь и работаю с ними шутя, я молодой весельчак,
А зимою я беру мою острогу, мою вершу и шагаю по льду
залива, и при мне мой топорик, чтобы прорубать лунки
во льду,
Смотрите, как тепло я одет, я иду с удовольствием и к вечеру
возвращаюсь домой,
И со мною ватага товарищей, они молодцы,
И подростки, и взрослые, только со мной им так любо работать
со мной и ни с кем другим!
Днем работать со мной, а ночью отдыхать со мной.
А в жаркую пору, в лодке, поднимать плетенки для крабов,
опущенные в воду на грузных камнях (мне известны их
поплавки),
Как сладко майское утро перед самым рассветом, когда я гребу
к поплавкам
И тяну накренившиеся плетенки к себе, сбоку, и темно-зеленые
раки отчаянно угрожают клешнями, когда я беру их оттуда
и сую в их клешни деревяшки,
И объезжаю одно за другим все места, а потом гребу обратно
к берегу,
Там кидаю их в кипящую воду, в котел, покуда они не станут
багровыми.
А в другой раз ловить скумбрию,
Сумасшедшая, жадная, так и хватает крючок у самой
поверхности моря, и похоже, что ею покрыты целые мили
воды;
Или ловить губанов в Чесапике, я один из загорелой команды,
Или выслеживать лососей у Поманока, я, весь напряженный,
стою на баркасе,
Моя левая нога на шкафуте, моя правая рука бросает кольца
тончайшей лесы,
И вокруг меня юркие ялики, они юлят, выплывают вперед, их
до полсотни, они вышли на ловлю со мной.
О, пробираться на веслах по рекам,
Вниз по Сент-Лоренсу, великолепные виды,
Парусники, Тысяча Островов, изредка бревенчатый плот
и на нем плотовщики с длинным рулевым веслом,
Малые шалаши на плотах, а над ними дымок по вечерам, когда
стряпают ужин.
(О, страшное, грозящее гибелью!
Далекое от скаредной, жизни!
Неизведанное! словно в горячечном сне!
То, что со всех сорвалось якорей и вышло на вольный простор!)