Стихотворения и поэмы

Сосюра Владимир Николаевич

281. ЮНОШЕ

Шумит волна Днепра седого, по черным кручам бьет прибой. Прими мое живое слово, как заповедь, друг юный мой! Кто матери язык забудет, как сын неблагодарный, — тот сухой листве подобен будет, что ветер с дерева сорвет. О речь родная — «Рідна мова»,— тобой навеки я согрет! Мой друг, без языка родного и нашего народа нет. Взгляни! Идут сыны России, над ними солнце льет лучи. И, полная надежды, силы, их речь уверенно звучит. Она,

как песня, землю будит. Надежда, сила их — Москва. И разве кто из них забудет родные русские слова?! Мой друг, мы с ними всё осилим — у нас единый к счастью путь. Так будь и ты как сын России и речь родную не забудь! Между 1956 и 1958

282. «Юность — друг чернобровый…»

Юность — друг чернобровый, — все поляны в цвету, я тебя на кленовом всё ж догнал на мосту. И невиданным светом ты мне душу зажгла. Хорошо, что ко мне ты в гости с песней пришла. <1957>

283. «Отгрохотал гигантов бой…»

Отгрохотал гигантов бой, и гром греметь устал. Стихи я в школе заводской товарищам читал. Но как всё это далеко — озера, камыши… Как звезды, очи земляков горят на дне души. Когда об этом вспомню я, то в сердце — снова май… Весна моя, весна моя, цвети, не отцветай! <1957>

284. «Выходит осень. В дымке светлой…»

Выходит осень. В дымке светлой, в лазури взгляд ее горит, и по садам под синим ветром багряный плащ ее шумит. Она печальные аллеи, где пало золото, метет. И тугогривый конь за нею на черном поводе идет. На травах иней, а не росы, недалеко уже до дня, как сядет осень, свесив косы, на черногривого коня. И взглянет грустно на аллеи, — в дыханье холода сады,— и вдаль поедет… А за нею снег заметет ее следы. <1957>

285. «Покой молчаливо-глубокий…»

Покой молчаливо-глубокий, где думам нет краю-конца, где лес загляделся высокий в заветные воды Донца. Поля и холмы меловые, сияющий красками дол всегда предо мной, как живые, хоть в город от них я ушел. Исполненный сладостной силы, на песенный вышел покос, но сердце навек сохранило Донца прибережный откос, и кручи, багряные кручи, и белые хатки кругом, да облик завода могучий, светящийся в лоне речном. И снится мне долгие годы березки родной силуэт… Всей Родине песни я отдал, но всё ж я донецкий поэт! <1957>

286. «Привиделась ты мне давно…»

Привиделась ты мне давно, запала ты в думы мои. Я

море люблю, ведь оно похоже на очи твои. Я к солнцу раскрою окно, лучей пропуская рои… Я небо люблю, ведь оно похоже на очи твои. В цветущие вешние дни, когда запоют соловьи, люблю я фиалки — они похожи на очи твои. <1957>

287. «Под весенней зарей…»

Под весенней зарей вспомнил снова я, как ходила со мной разбедовая. Но другой ее стал звать любимою, и не я в паре встал с той дивчиною. Сердце зря я томлю болью ласковой, ведь теперь я люблю ленинградскую. День веселый такой! Пой, тальяночка, как сдружилась со мной россияночка! <1957>

288. ОРЫСЕ

Солнце стелет на полу дорожки. По утрам с улыбкой слышу я, как топочут маленькие ножки — прибегает внученька моя. Искрятся ребячие глазенки, словно ярких звездочек лучи. Голосок ее веселый, звонкий, как весенний ручеек, журчит. Девочка любимая, родная! Я волненья не могу унять. А она, ботинки поднимая, подает их прямо мне в кровать. Утром, лишь рассеются потемки, на душе становится светлей, потому что раздается громкий топот ножек в комнате моей. <1957>

289. «Пушистый, веселый сверкает снежок…»

Пушистый, веселый сверкает снежок, как зорька в предутренней выси. И белые бабочки кружат у ног Орыси. Смотрю я, исполнен любви и тепла,— нет девочки этой дороже! — сама в белой шубке Орыся была как белая бабочка тоже. <1957>

290. «Поешь о крае счастья обновленном…»

Поешь о крае счастья обновленном, как мы шагали в этот край сквозь тьму, а счастье наше молотом стотонным кует железо в заводском дыму. Поешь о счастье ты, что над веками взошло, подобно солнцу на крыле, а счастье наше с черными бровями идет за сеялкой по вспаханной земле. Нет, не одни абстрактные фигуры рисуй в дни радости и в дни невзгод. Когда поешь о тучках белокурых, не забывай, поэт, про свой народ! 1957

291. «Мне и поныне берег снится…»

Мне и поныне берег снится, залитый солнечным огнем, где часто воду из криницы брал под горой я над Донцом. И, вспоминая, вижу ясно, как хлопчик там идет к воде. Я до седин такой прекрасной, такой воды не пил нигде. Донец звенит волной, рокочет… Ой, дни мои, мои года!.. И отражает так же очи, как в детстве канувшем, вода… 1957