Стихотворения и поэмы

Полежаев Александр Иванович

3

«Увы, увы!.. Часы веселья, Вы пролетели будто сон!» Так в петербургском новоселье, Вздохнувши тяжко, мыслил он: «Быть может, долго, молодые Красотки, мне вас не видать!.. Так в петербургском новоселье Вздохнувши тяжко, мыслил он: «Быть может, долго, молодые Красотки, мне вас не видать! И долго, жопочки крутые, На вас не буду умирать, И щупать трепетной рукою, И прижимать к своим устам, И нежно припадать порою К упругим, полненьким грудям!

4

Прощайте, звонкие стаканы, И пунш, и грозный ерофей! Быть может, други мои пьяны Теперь пируют у блядей И

сны приятные осенят Глаза, сомкнутые вином, И яркие лучи осветят Их, упоенных сладким сном! Увы, увы! А я, несчастный, Я б проклял восходящий день!..» Умолк… и луч денницы ясной Рассеивал ночную тень.

5

Ах, Сашка! Как тебе не стыдно, Сробел, лихая голова! Ей-богу, слышать нам обидно Такие вздорные слова. Когда ты был такою бабой? Когда так трусил и тужил? Как мальчик глупенький и слабый При виде розог, приуныл. Что ты в Москве накуролесил И гол остался как сокол, И как сова ты нос повесил… Пошел, брат, к дядюшке, пошел!..

6

И что ж, друзья?.. Ведь справедливо Он дядю чертом называл: Ведь как же тот красноречиво Его сначала отщелкал! Такую задал передрягу, Такую песенку отпел, Так отприветствовал бродягу, Что тот лишь слушал да глядел; Потом всё тише да смирнее, Потом не стал уж и кричать, Всё ласковее, всё добрее, Потом и Сашей начал звать.

7

А Сашка тут и распустился, И чувствует, что виноват, Раскаялся — и прослезился, А дядя?.. Боже мой, как рад! Повесу грязного отмыли, Сейчас белья ему, сапог, И с головы принарядили Как лучше быть нельзя, до ног. Повеселиться там нисколько Никак не думав, не гадав, Пирует Сашка мой и только! Опять в кругу своих забав.

8

Где вид московского гуляки? Куда девался пухлый лик? В англо-кургузом модном фраке, В отличной шляпе эластик, В красивом бархатном жилете Мой Сашка тот же, да не тот. И вот, сбоченясь, на проспекте С фигурой важною идет. Червонцы светлы, драгоценны И на театры в первый ряд Билет на кресла ежедневный В кармане брюк его лежат!

9

С какою миною кичливой На прочих франтов он глядит, Какой улыбкою спесивой И дам и барышень дарит! С какой приятностью играет И машет хлыстиком своим, И как искусно задевает Под ножки девушкам он им; Какой бонтон в осанке, взорах, Какую важность возымел! Но вот на ухарских рессорах В театр, разлегшись, полетел.

10

Взошел. С небрежностью лакею Билет, сморкаясь, показал И, изогнувши важно шею, Глазами ложи пробежал. Взгремела «Фрейшица» музыка; Гром плесков залу оглушил, И всяк от мала до велика И упоен и тронут был. Что ж Сашка? С видом пресыщенья Разлегшись в креслах, он сидел И лишь с улыбкой сожаленья В четыре стороны смотрел.

11

Напрасно fora [71] все кричали — Он свой выдерживал bon ton [72] , И в самом действия начале Спокойно пить пунш вышел вон; Напрасно, милая Дюрова, Твой голос всех обворожал: Он не расслышал ни полслова, Но только жопку увидал; Напрасно, Антонин воздушный, Ты резал воздух, как зефир: Для тону Саше будет скучно, Хотя б растешил ты весь мир.

71

Бис, браво (итал). — Ред.

72

Хороший

тон (фр). — Ред.

12

Да и нельзя же, в самом деле… Смотрите, он в каком кругу! Народ не тот здесь, что в бордели,— Иль видишь ленту, иль звезду! И, шутки в сторону откинуть,— С ним рядом первая ведь знать; И непристойно рот разинуть, Степного Фоку тут играть. Так, раз и твердо рассудивши, Всегда мой Сашка поступал И всякий раз, в театре бывши, Роль полусонного играл.

13

Но как же был он зато скромен Во всех поступках и словах И полутихо-нежно-томен При зорких дяденьки глазах; С каким почтеньем и терпеньем Его он слушал по часам, С каким — о, смех! — благоговеньем Ходил с ним вместе по церквам; По Летнему ль гуляет саду — Не свищет песенки, небойсь, Хоть будь красотка — ни полвзгляду Не кинет прямо и ни вкось.

14

С какою пылкостью восторга Хвалил он дядины мечты, Доказывал премудрость бога, Вникал природы в красоты, С каким он жаром удивлялся Наполеонову уму И как делами восхищался Моро, и Нея, и Даву; Ругал всех русских без разбора И в Эрмитаже от картин Не отводил ни рта, ни взора. О плут! О шельма, сукин сын!

15

И потакал, и лицемерил, Ему безжалостно он врал! А честный дядя всему верил И шельме денежки давал… Бывало, только с Миллионной, А дядя: «Где, дружочек, был?» А он (куда какой проворный!): «Я-с по бульвару всё ходил, Потом спуск видел парохода, Да Зимний осмотрел дворец. Какая ж тихая погода!» Ах ты, ебена мать, подлец!

16

Ах ты, проклятая ерыга, Чего мошенник не соврет! А хоть ругай — мой забулдыга Живет да песенки поет… Звенит целковыми рублями, Летает франтиком в садах, Пирует, нежится с блядями И сушит водку в погребках. Ну что мне делать с ним прикажешь? Не хочет слышать уж про нас… Эй, Сашка! Или не покажешь В Москву своих спесивых глаз?

17

Постой! Не вечно, брат, рейнвейны В Caf'e de France [73] ты будешь пить, И щупать жопочки лилейны И в шляпе эластик ходить! Постой, не вечно Петербурга Красоток будешь целовать, Опять любезнейшего друга В Москву представят к нам, опять! Гуляй, пируй, пока возможно, Крути, помадь свой хохолок, Минуты упускать не должно, Играй, сбоченясь, 'a la coq! [74]

73

Французское кафе (фр.). — Ред.

74

Петухом (фр.). — Ред.

18

Не выпускай из рук стакана, От Каратыгина зевай И в ресторации с дивана, Дымясь в вакштафе, не вставай; Катайся в лодочках узорных, Лови обманчивых жидов И мчись на рысаках проворных До поздних полночи часов Проеть целковенькой в бордели, А дядя мыслит кое-что, И в дилижансе две недели Тебе уж место нанято.

19

Различноцветными огнями Горит в Москве Кремлевский сад, И пышно-пестрыми роями В нем дамы с франтами кипят. Музыка шумная играет На флейтах, бубнах и трубах, И гул шумящий зазывает Кремля высокого в стенах. Какие радостные лица, Какой веселый, милый мир! Все обитатели столицы Сошлись на общий будто пир.