Стихотворения и поэмы

Полежаев Александр Иванович

114. Восторг — дух божий

Огонь небесный вдохновенья, Когда он смертных озарит И в час таинственный забвенья Восторгом душу окрылит,— Есть пламень бурный, быстротечный, Губитель долов и лесов, Который сын полей беспечный Зажег внезапно средь снегов. Как змий в листах сперва таится, Едва горит, не виден он, Но дунул ветр — и озарится Багровым блеском небосклон. Душа моя! В каких виденьях Сойдет сей пламень на тебя: Мелькнет ли тихо в песнопеньях, Спокойных, чистых, как заря, Или порывистой струею По струнам арфы пробежит, Наполнит грудь мою тоскою И в сердце радость умертвит? Сойди же, грозный иль

отрадный, О вестник бога и небес! Разочарованный и хладный, Бесчувствен, я не знаю слез. Невинной жертвою несчастья Еще с младенчества я был, Ни сожаленья, ни участья Ни от кого не заслужил. Перед минутой роковою Мне смерть, страдальцу, не страшна; Увы, за песнью гробовою, Как сон, разрушится она. Но смертный жив иль умирает,— Его божественный восторг, Как гость внезапный, посещает: Сей гость, сей дух есть самый бог… С улыбкой кротости и мира, С невинным, радостным челом, Как духи чистые эфира, И в блеске славы неземном — Его привет благословенный Мы уготовимся приять; Единым богом вдохновенны, Дерзнем лицу его предстать. Его перстом руководимый, Израиль зрит в тени ночной: Пред ним стоит непостижимый Какой-то воин молодой; Под ним колеблется долина, Волнует грудь его раздор, И стан, и мышцы исполина, И полон мести ярый взор. И сей и тот свирепым оком Друг друга быстро обозрев, В молчанье мрачном и глубоком Они, как вихрь, как гнев на гнев, Стремятся — и вступили в битву. Не столь опасно совершить Стрелку неверную ловитву Иль тигру тигра победить, Как пасть противникам во брани. Нога с ногой, чело с челом, Вокруг рамен обвивши длани, Идут, вращаются кругом; Все жилы, мышцы в напряженье Друг друга гнут к земле сырой — И пастырь пал в изнеможенье, Врага увлекши за собой. Из уст клубит с досады пена, И вдруг, собрав остатки сил, Трясет атлета и колено Ему на выю наложил; Уже рукой ожесточенной Кинжал убийства он извлек, И вдруг воитель побежденный Его стремительно низверг… Уже редел туман Эреба, Луны последний луч потух; Заря алела в сводах неба И с ним боролся… божий дух. Там мы ничто, как звук согласный, Как неожиданный восторг, Персту всевышнего подвластный; Мы — арфа, ей художник — бог. Как в тучах яростных перуны, Восторг безмолвствует в сердцах, Но движет бог златые струны — И он летает на струнах. <1826>

115. Юность

О други, сорвемте румяные розы Весной ароматною жизни младой! И время летит, и напрасные слезы, Увы, не воротят минуты златой! Как плаватель робкий, грозой устрашенный И быстро носимый в пучине валов, Готовится к смерти — и в думе смущенной Завидует миру домашних богов, И поздно желает беды неизбежной, Терзаемый лютой тоской, миновать, И снова, не видя отрады надежной, Безумец, дерзает судьбу порицать,— Так точно, о други, и старец, согбенный Под игом недугов и бременем лет, Стремится, приятной мечтой окриленный, К весне своей жизни — и нет ее, нет!.. «Отдайте, отдайте мне юные годы И младости краткой веселые дни!» — Он вопит — и тщетно: как вихри, как воды, В туманном пространстве исчезли они, И грозные боги не слышат моленья. Он розы блаженства срывать не умел, Беспечный, не мог изловить наслажденья, И цвет на могиле — страдальца удел… Сорвемте же, други, румяные розы Весною цветущею жизни младой, И время летит, и напрасные слезы, Увы,

не воротят минуты златой!.. <1826>

116. Злобный гений

Когда задумчивый, унылый Сижу с тобой наедине И, непонятной движим силой, Лью слезы в сладкой тишине; Когда во мрак густого бора Тебя влеку я за собой; Когда в восторгах разговора В тебя вселяюсь я душой; Когда одно твое дыханье Пленяет мой ревнивый слух; Когда любви очарованье Волнует грудь мою и дух; Когда главою на колена Ко мне ты страстно припадешь И кудри пышные гебена С небрежной негой разовьешь, И я задумчиво покою Мой взор в огне твоих очей,— Тогда невольною тоскою Мрачится рай души моей. Ты окропляешь в умиленье Слезой горючею меня, Но и в сердечном упоенье, В восторге чувств страдаю я. «О мой любезный! Ты ли муки, Мне не известные, таишь? — Вокруг меня обвивши руки, Ты мне печально говоришь.— Прошу за страсть мою награды! Открой мне, милый, скорбь твою! Бальзам любви, бальзам отрады Тебе я в сердце излию!» Не вопрошай меня напрасно, Моя владычица, мой бог! Люблю тебя сердечно, страстно — Никто сильней любить не мог! Люблю… но змий мне сердце гложет, Везде ношу его с собой, И в самом счастии тревожит Меня какой-то гений злой. Он, он мечтой непостижимой Меня навек очаровал И мой покой ненарушимый И нить блаженства разорвал. «Пройдет любовь, исчезнет радость,— Он мне язвительно твердит,— Как запах роз, как ветер, младость С ланит цветущих отлетит!..» <1826>

117. Отрывок из поэмы «Смерть Сократа»

Сократ утешает плачущих учеников своих.

«Вы плачете, друзья, и плачете в то время, Когда моя душа, как чистый фимиам, Навек освободясь от тягостного бремя, Стремится к небесам. Когда она в пылу священного восторга, Как светлый, горний дух, стрясая прах земной, Из царства горести парит на лоно бога И истины святой. Что время и что жизнь без смерти в сей юдоли? Почто приятно мне за истину страдать? Почто моя душа оковы сей неволи Пылает разорвать? Что значит, о друзья, без смерти добродетель? Что память мудрого в потомстве оживит? Смерть!.. Смертию одной верховный благодетель Ее вознаградит. Она не бич людей, но жребий вожделенный, Победоносный лавр, торжественный венец, Которым нас дарит рукой благословенной Всеведущий творец. И если б, вопреки могучему веленью, Я жизнью дорожил и мог ее продлить, О други, и тогда, покорный провиденью, Я не желал бы жить. Не плачьте обо мне: не скорбью удрученных Приятно мне узреть сподвижников моих, Но с радостным челом, и амброй окуренных, И в тканях дорогих. Как юноша-жених, увенчанный цветами, К невесте молодой идет при звуках лир, Так я хочу идти, о други, между вами На смертный вечный пир. Что значит умереть? Прервать соединенье Небесного луча с презренною землей И снова исполнять свое предназначенье За дверью гробовой. Напрасно человек стремится за блаженством: Подобный узнику, стрегомому в тюрьме, Одеянный своим земным несовершенством, Блуждает он во тьме. Но тот, кого волна низвергла в пристань мира, Кто жизни новый свет с спокойствием узрел, Тот сам, как луч зари, во области эфира, На небо полетел.