Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма. Собрание сочинений

Барт Соломон Веньяминович

И вот сорвал я покрывало… Огнем сонаты озарен, Предстал ты в муке пьедестала — На буднях воскресенья сон. За ложь твою тебя пытаю, За возвышающий обман: Какому ты был близок раю? Где сих созвучий мирный стан? Живи! Хочу, чтобы глумились Рукоплесканий мотыльки. Чтоб звуки пламенно роились, Сердец и струн кляня тиски. Чтоб скорбью страстного финала Ты пробудил мишурный зал, — И снова шорох покрывала О вечной грани прошептал.

17. «Был

грустен дня осенний склон…»

Был грустен дня осенний склон И ночь была, как лед. Я задремал под перезвон, Струившийся с высот. Но глас небес был зов могил: Стеснилась хладом грудь, — И снилось мне, что я свершил Последний в жизни путь.

18. «Я помню мир вне красных ожерелий…»

Я помню мир вне красных ожерелий Твоих соблазнов, женщина, твоей тоски. Я помню… Я забыл… в чаду твоих камелий Как дни темны, как ночи праздно глубоки! Где жизнь — борьба? Где смерть в ночном забрале? Где тайны вещие? Где мой пытливый ум? Я помню… Я забыл… И воля так устала. Я жду… Я уловил одежд влекущий шум.

19. «Опять кругом одни виденья…»

Опять кругом одни виденья Моих обманчивых очей. Опять над бездной разрушенья Навис огонь тоски моей. Я не хочу приять молчанье Немой грозящей пустоты. Я не могу… Мои страданья — Загробной вечности цветы. Повсюду суета бескрылья И вехи зыбкие крестов, И злая жадность от бессилья У водопоя мертвых слов. Всю жизнь я ведал лишь утраты, — Иссяк весны столикий сон. Но в скорби вечного заката Новорожденья чую стон.

20. «Неведенья слезы и руки как лед…»

Неведенья слезы и руки как лед, Влекущий, как розы над омутом, рот. Стихийных волений змеящийся круг, Грозы полыханье и птичек испуг. И ты, что так долго таил и хранил Для страсти единой свой девственный пыл, На выси мгновеньем одним восхищен, — Томиться по высям навек осужден. И слезы, и клятвы, и руки как лед, Как розы над омутом, млеющий рот. Но тайна изжита и дверь отперта, — И старой шарманки гудит суета.

21. «О вечный гнет ненужных слов!..»

О вечный гнет ненужных слов! Молчанье было б так приветно. Но как раскинут вещий кров Над тишиною безответной! Слова, постылые слова, Слова забытого значенья, Полуистлевшая трава В саду весеннего томленья. И робкий вздох, и крик души Язык-могильщик поджидает… — Так всё, рожденное в тиши, В шумливом слове умирает.

22. «Последний час, час осиянный…»

Последний час, час осиянный, Мерцанье снежной тишины, И дальний зов благоуханный: — Прости несбывшиеся сны! — Последний час, мой час прощальный… Склоненность скорбного лица, И рядом Властный, Изначальный И Осиянный до конца.

23. «Где ты, мазурка бравурная…»

Где ты, мазурка бравурная, В экстазном декольтэ? Я

внес всю радость лазурную В мой шепот: Enchant'e. И был я тогда просительный И робкий паладин. О, времени шаг медлительный! О, северный наш сплин!

24. «Из чаши трепетной мгновенья…»

Из чаши трепетной мгновенья Спадают в бархатность цветов. Зловещи и немы сплетенья Влекущих рук и томных ртов. Но неотступен стерегущий, Плешиво-царственный гранит: Он в были злой, он в дрожи сущей И в строгой бледности ланит.

25. «О вы, вспоенные борьбою…»

О вы, вспоенные борьбою И упоенные жестокостью своей!.. Вот я иду взыскующей тропою На торжища шумливых площадей, Чтоб видеть темные обличья Творящих мир, хулящих суету, Чтоб на ладони билось сердце птичье, Кровавый крик роняя в пустоту. Роятся истины: их много, Как справедливости и в дулах и в клинках. Но я иду… И тайная тревога Мне одинокому и тайный страх.

26. «Мечта, забытая в беседке…»

Мечта, забытая в беседке, Твои, Вероника, глаза, Твоя дрожащая в виньетке Какая грустная слеза! Руки ажурное преданье Твоей тоскою зажжено. Твои ли озарят скитанья Ночное сонное окно?

27. «Не зверь ли я? А ночь всё та ж…»

Не зверь ли я? А ночь всё та ж… Над сердцем тихо веет. Всё та же ночь, всё тот же страж В молчаньи цепенеет. Ползет алчба, грядет испуг, В ушах самум гуляет. То крысий зов, то крысий дух: Кто дышит, тот желает.

28. «Твой детский смех — как хрустали…»

Твой детский смех — как хрустали, Как неба вешний звон. Смеюсь ли я, — в груди моей Трепещет жалкий стон. Перед тобой весь мир цветет Напевом стройных снов. Что я могу?.. Я утонул В пучине мертвых слов.

29. «Есть яркие и гордые цветы…»

Есть яркие и гордые цветы, Есть робкие и плачущие травы, Есть дети солнца, дети красоты, Есть дети сумеречной славы. Кто к высям гор надменно устремлен, Кто в скорби дольней бледно утопает, — Одних венчает песен громкий звон, Другие тихо умирают.

30. «С каждым днем твой приход чудесней…»

С каждым днем твой приход чудесней, Цветами говоришь: внемли! Тихие песельники земли Поют молчаливые песни. Я внемлю. И губы бескровно В ласковых стынут лепестках. А над гробом они любовно Убаюкают скорбный прах.

31. «Сегодня днем в оранжерее…»

Сегодня днем в оранжерее Я, утомленный, задремал. И подошла ко мне лилея И тихий голос прошептал: — Вновь жизни сну ты улыбнешься, Час обновленья недалек, И будешь мой, ко мне вернешься, Покорный чарам — мотылек!