Стихотворения. Война богов
Шрифт:
Они в очаровательных делах
Причиною и результатом были.
Твоя взволнованная грудь
Не робко хочет оттолкнуть
Ту мягкость ткани над собою,
Приглаженную матери рукою,
Что боле дерзко в свой черед,
Нескромная, порой ночною,
Рука любовника сомнет.
И сладкая мечтательность уж скоро
Заменит шалости собой.
А также ветреность, которой
Обескуражен милый твой.
Душа смягчается все боле.
Себя
В переживанье, где царит
Одна лишь сладость меланхолий!
Печальным предоставим цензорам
Считать виною непрощенной
От горестей единственный бальзам
И тот восторг, что бог, к нам благосклонный,
В зародыше всем даровал сердцам.
Не верь: их лживы уверенья
И ревность лицемерна всех;
В ней для природы оскорбленье:
Так сладок не бывает грех!
Скромность. <La discr'etion>
Моя подруга, что всех в мире краше!
От шума и от дня бежим мы для забав.
Ночные тайны полдню не сказав.
От взоров мы чужих сокроем ласки наши!
Счастливую любовь всегда легко узнать!
И матери твоей меня пугает око.
Пред старым Аргусом нельзя мне не дрожать;
Возможно нрав его жестокий
Лишь только золотом пленять!
Ты не любовница, лишь день настанет ясный!
О, бойся покраснеть ты, встретившись со мной,
И от любви скрывай вздох самый легкий свой,
Прими небрежный вид; пусть голос твой прекрасный
Не смеет волновать ни сердца, ни ушей;
Смущенье, томность прочь гони ты из очей!
Увы! Раскаяться уж мне в совете нужно!
Во имя в нас любви, прелестница моя,
Не принимай ты вид чрезмерно равнодушный;
Сказавши «то – игра!», бояться буду я!
Извещение. <Billet>
Тотчас, лишь только ночь, слетая,
Жилища наши затемнит
И молот полночь простучит,
Печальной бронзою стеная, -
Внемля Амура верный зов,
Спешат Желания спуститься
Толпою пред моей царицей,
И рой Страстей всегда готов
Ее забавить вереницей,
Быть с ней до утренних часов.
И коль Аврора позабудет
Открыть широко солнцу дверь
Свою румяную, – поверь,
Там страсть до вечера пробудет.
Страх. <La frayeur>
Ты помнишь ли, чудесная плутовка.
Ту ночь, когда счастливою уловкой
Обманут
К тебе в объятья я попал тайком.
От поцелуев защищала алый
Свой рот напрасно ты на этот раз,
И только к кражам приводил отказ.
Внезапный шум ты в страхе услыхала,
Смогла далекий отсвет увидать,
И позабыла ты про страсть в испуге.
Но изумление заставило опять
В моих руках сердечно трепетать.
Я хохотал над страхами подруги:
Я знал, что в это время стережет
Восторги наши бог любви Эрот.
Твой видя плач, он попросил Морфея,
И тот у Аргуса, врага услад,
Мгновенно притупил и слух, и взгляд,
Раскрыв крыло над матерью твоею.
Аврора утром раньше, чем бывало,
Теченье наших прервала забав,
Амуров боязливых разогнав.
Им смехом ты невольным обещала
Свиданье новое под вечерок.
О, боги! Если бы я только мог
Владеть и днем, и полночью моею, -
То юный провозвестник дня позднее
Нам возвещал бы солнечный восход.
А солнце, в легком беге устремляясь
И обликом румяным улыбаясь.
На час, другой взошло б на небосвод!
Имели б времени Амуры боле,
И сумрак ночи длился дольше бы тогда,
Моих мгновений сладостная доля
Среди одних утех была б всегда.
И в сделке мудростью руководимый, -
Я четверть отдал бы моим друзьям,
Такую ж часть моим прекрасным снам,
А половину – отдал бы любимой!
Стихи, вырезанные на померанцевом дереве. <Vers grav'es sur un oranger>
Ты, дерево, листвой зеленой
Восторги прятало любви!
Прими и вечно сохрани
Ты стих мой, нежностью рожденный;
И молви тем, кто свой ночлег
Найдет здесь и отдохновенье:
Коль можно умирать от неп
Я б умер под твоею тенью!
Да сохранит вас бог. <Dieu vous b'enisse>
Нет, не Творца я разумею.
Твердя «да сохранит вас бог!».
Кто щедрою рукой своею
На радость мне все дать вам мог;
А также и не Гименея.
Кто, нас кропя водой своею,
Долг из восторга сделать мог:
Коль в браке и находят счастье,
То, верь, помимо божьей власти,
Про это и не ведал бог.
Нет, вижу молодого бога,
В Пафосе был бы он без вас;
Как, ветреник, хранит он нас,
Меня послушайте немного.
Желание, чей весел вид,
Высказывая нетерпенье,