Шлейф, забрызганный звездами,Синий, синий, синий взор.Меж землей и небесамиВихрем поднятый костер.Жизнь и смерть в круженьи вечном,Вся – в шелках тугих –Ты – путям открыта млечным,Скрыта в тучах грозовых.Пали душные туманы.Гасни, гасни свет, пролейся мгла…Ты – рукою узкой, белой, страннойФакел-кубок в руки мне дала.Кубок-факел брошу в купол синий –Расплеснется млечный путь.Ты одна взойдешь над всей пустынейШлейф кометы развернуть.Дай серебряных коснуться складок,Равнодушным сердцем знать,Как мой путь страдальный сладок,Как легко и ясно умирать.Сентябрь 1906
Русь
Ты и во сне необычайна.Твоей одежды не коснусь.Дремлю – и за дремотой тайна,И
в тайне – ты почиешь, Русь.Русь, опоясана рекамиИ дебрями окружена,С болотами и журавлями,И с мутным взором колдуна,Где разноликие народыИз края в край, из дола в долВедут ночные хороводыПод заревом горящих сел.Где ведуны с ворожеямиЧаруют злаки на полях,И ведьмы тешатся с чертямиВ дорожных снеговых столбах.Где буйно заметает вьюгаДо крыши – утлое жилье,И девушка на злого другаПод снегом точит лезвее.Где все пути и все распутьяЖивой клюкой измождены,И вихрь, свистящий в голых прутьях,Поет преданья старины…Так – я узнал в моей дремотеСтраны родимой нищету,И в лоскутах ее лохмотийДуши скрываю наготу.Тропу печальную, ночнуюЯ до погоста протоптал,И там, на кладбище ночуя,Подолгу песни распевал.И сам не понял, не измерил,Кому я песни посвятил,В какого бога страстно верил,Какую девушку любил.Живую душу укачала,Русь, на своих просторах, ты,И вот – она не запятналаПервоначальной чистоты.Дремлю – и за дремотой тайна,И в тайне почивает Русь,Она и в снах необычайна.Ее одежды не коснусь.24 сентября 1906
Сын и мать
Моей матери
Сын осеняется крестом.Сын покидает отчий дом.В песнях матери оставленнойЗолотая радость есть:Только б он пришел прославленный,Только б радость перенесть!Вот, в доспехе ослепительном,Слышно, ходит сын во мгле,Дух свой предал небожителям,Сердце – матери-земле.Петухи поют к заутрене,Ночь испуганно бежит.Хриплый рог туманов утреннихЗа спиной ее трубит.Поднялись над луговинамиКудри спутанные мхов,Метят взорами совинымиВ стаю легких облаков…Вот он, сын мой, в светлом облаке,В шлеме утренней зари!Сыплет он стрелами колкимиВ чернолесья, в пустыри!..Веет ветер очистительныйОт небесной синевы.Сын бросает меч губительный,Шлем снимает с головы.Точит грудь его пронзеннаяКровь и горние хвалы:Здравствуй, даль, освобожденнаяОт ночной туманной мглы!В сердце матери оставленнойЗолотая радость есть:Вот он, сын мой, окровавленный!Только б радость перенесть!Сын не забыл родную мать:Сын воротился умирать.4 октября 1906
Нет имени тебе, мой дальний.
Нет имени тебе, мой дальний.Вдали лежала мать, больна.Над ней склонялась всё печальнейЕе сиделка – тишина.Но счастье было безначальней,Чем тишина. Была весна.Ты подходил к стеклянной двериИ там стоял, в саду, маняМеня, задумчивую Мэри,Голубоокую меня.Я проходила тихой залойСквозь дрёму, шелесты и сны…И на балконе тень дрожалаЕе сиделки – тишины…Мгновенье – в зеркале старинномЯ видела себя, себя…И шелестила платьем длиннымПо ступеням – встречать тебя.И жали руку эти руки…И трепетала в них она…Но издали летели звуки:Там… задыхалась тишина,И миг еще – в оконной рамеЯ видела – уходишь ты…И в окна к бедной, бедной мамеС балкона кланялись цветы…К ней прилегла в опочивальнеЕе сиделка – тишина…Я здесь, в моей девичьей спальне,И рук не разомкнуть… одна…Нет имени тебе, весна.Нет имени тебе, мой дальний.Октябрь 1906
Угар
Заплетаем, расплетаемНити дьявольской Судьбы,Звуки ангельской трубы.Будем счастьем, будем раем,Только знайте: вы – рабы.Мы ребенку кудри чешем,Песни длинные поем,Поиграем и потешим –Будет маленьким царем,Царь повырастет потом…Вот ребенок засыпаетНа груди твоей, сестра…Слышишь, он во сне вздыхает, –Видит красный свет костра:На костер идти пора!Положи
венок багряныйИз удушливых углейВ завитки его кудрей:Пусть он грезит в час румяный,Что на нем – венец царей…Пойте стройную стихиру:Царь отходит почивать!Песня носится по миру –Будут ангелы вздыхать,Над костром, кружа, рыдать,Тихо в сонной колыбелиУспокоился царек.Девы-сестры улетели –Сизый стелется дымок,Рдеет красный уголек.Октябрь 1906
Тишина цветет
Здесь тишина цветет и движетТяжелым кораблем души,И ветер, пес послушный, лижетЧуть пригнутые камыши.Здесь в заводь праздную желаньеСвои приводит корабли.И сладко тихое незнаньеО дальних ропотах земли.Здесь легким образам и думамЯ отдаю стихи мои,И томным их встречают шумомРеки согласные струи.И, томно опустив ресницы,Вы, девушки, в стихах прочли,Как от страницы до страницыВ даль потянули журавли.И каждый звук был вам намекомИ несказанным каждый стих.И вы любили на широкомПросторе легких рифм моих.И каждая навек узналаИ не забудет никогда,Как обнимала, целовала,Как пела тихая вода.Октябрь 1906
Так окрыленно, так напевно…
Так окрыленно, так напевноЦаревна пела о весне.И я сказал: «Смотри, царевна,Ты будешь плакать обо мне».Но руки мне легли на плечи,И прозвучало: «Нет. Прости.Возьми свой меч. Готовься к сече.Я сохраню тебя в пути.Иди, иди, вернешься молодИ долгу верен своему.Я сохраню мой лед и холод,Замкнусь в хрустальном терему.И будет радость в долгих взорах,И тихо протекут года.Вкруг замка будет вечный шорох,Во рву – прозрачная вода…Да, я готова к поздней встрече,Навстречу руки протянуТебе, несущему из сечиНа острие копья – весну».Даль опустила синий пологНад замком, башней и тобой.Прости, царевна. Путь мой долог.Иду за огненной весной.Октябрь 1906
Ты можешь по траве зеленой…
Ты можешь по траве зеленойВсю церковь обойти,И сесть на паперти замшёной,И кружево плести.Ты можешь опустить ресницы,Когда я прохожу,Поправить кофточку из ситца,Когда я погляжу.Твои глаза еще невинны,Как цветик голубой,И эти косы слишком длинныДля шляпки городской.Но ты гуляешь с красным бантомИ семячки лущишь,Телеграфисту с желтым кантомБукетики даришь.И потому – ты будешь радаСквозь мокрую травуПрийти в туман чужого сада,Когда я позову.Октябрь 1906
Ищу огней – огней попутных…
Ищу огней – огней попутныхВ твой черный, ведовской предел.Меж темных заводей и мутныхОгромный месяц покраснел.Его двойник плывет над лесомИ скоро станет золотым.Тогда – простор болотным бесам,И водяным, и лесовым.Вертлявый бес верхушкой елиПроткнет небесный золотой,И долго будут петь свирели,И стадо звякать за рекой…И дальше путь, и месяц выше,И звезды меркнут в серебре.И тихо озарились крышиВ ночной деревне, на горе.Иду, и холодеют росы,И серебрятся о тебе,Всё о тебе, расплетшей косыДля друга тайного, в избе.Дай мне пахучих, душных зелийИ ядом сладким заморочь,Чтоб, раз вкусив твоих веселий,Навеки помнить эту ночь.Октябрь 1906
Проклятый колокол
Вёсны и зимы меняли убранство.Месяц по небу катился – зловещий фонарь.Вы, люди, рождались с желаньем скорей умереть,Страхом ночным обессилены.А над болотом – проклятый звонарьБил и будил колокольную медь.Звуки летели, как филины,В ночное пространство.Колокол самый блаженный,Самый большой и святой,Тот, что утром скликал прихожан,По ночам расточал эти звуки.Кто рассеет болотный туман,Хоронясь за ночной темнотой?Чьи качают проклятые рукиЭтот колокол пленный?В час угрюмого звона я былПод стеной, средь болотной травы,Я узнал тебя, черный звонарь,Но не мне укротить твою медь!Я в туманах бродил.Люди спали. О, люди! Пока не пробудитесь вы, –Месяц будет вам – красный, зловещий фонарь,Страшный колокол будет вам петь!7 ноября 1906