Стилист
Шрифт:
Поскольку они были единственными посетителями, обслуживали их быстро, и обед не занял много времени. Около пяти часов вечера они уже снова были на Петровке. Влюбленный Селуянов, который в связи с присутствием Валентины стал спать крепче и дольше, явился на работу, когда они уже уехали в Бибирево. Поскольку на столе его ждала угрожающего содержания записка от Короткова, к пяти часам он был готов представить коллегам довольно много сведений о Михаиле Ефимовиче Черкасове.
Образование у Черкасова оказалось незаконченным высшим техническим, но по специальности он уже не работал года четыре, с тех самых пор, как ликвидировали его КБ. Был женат, но недолго, детей нет. Бывшая жена ныне, как ни странно, проживает вместе с матерью Черкасова. Причем обе они не хотят даже слышать о нем.
– А почему они живут
– Квартирный вопрос, замешанный на жгучей ненависти, – усмехнулся в ответ Селуянов. – Когда молодые поженились, обе семьи произвели целую серию обменов-разменов с доплатами, чтобы Мишенька и Оленька жили отдельно. А когда Мишенька и Оленька рассорились вдрызг, оказалось, что обратно уже ничего не разменивается. Родители жены переехали в другой город, поближе к многочисленным родственникам, в Москве осталась только мать Черкасова. В итоге у матери – однокомнатная квартира, которая ни на что не меняется, и у молодых однокомнатная. Квартира матери на окраине Москвы, в панельном доме, последний этаж, кухня крошечная, прихожая практически отсутствует. Из этого роскошного жилья можно получить только две плохонькие комнатки в коммуналке, больше ничего тут не выкроишь. Вот и встал вопрос: Мишенька после развода должен возвращаться в эту квартиру к маме. А мама родная и слышать не хочет про любимого сына. Пусть хоть чужой человек живет, говорит, только не Михаил. Посему Михаил Ефимович остался в однокомнатной квартире на улице Муранова, а его жена Ольга живет теперь с бывшей свекровью.
– Господи, да чем же он так свою мать обидел?
– Сказать? – хитро прищурился Николай. – А что ты мне за это дашь?
– Щелбан, – беззлобно пообещала Настя. – Не истощай мою нервную систему.
– Жена Оля застала мужа Мишу. Да не с кем-нибудь, а со своим младшим братом. Поскольку брат был совершеннолетним и предавался любовным утехам с Мишей с нескрываемым удовольствием, милицию в это дело впутывать не стали, хотя статья за гомосексуализм в то время еще существовала. Между прочим, младший брат жены Оли – очень симпатичный молодой человек. Как раз в твоем вкусе.
– В моем? – Настя нахмурилась, потом сообразила: – Ты хочешь сказать, что он смуглый и темноглазый?
– Ага. Хорошенький такой – прямо картинка.
– Когда же ты все успел? – поразился Коротков.
– Все тебе расскажи! – фыркнул Селуянов.
– И где теперь этот брат?
– Ну, это все давно было. Шесть лет назад. Между прочим, родители с той и с другой стороны оказались на редкость консервативными и отреагировали на поступок своих сыновей совершенно одинаково, только с разными последствиями. Миша Черкасов остался в однокомнатной картире, а Олиного брата Славика просто выгнали из дома, швырнув ему вслед чемодан с одеждой и не дав ни копейки. А Славик в ту пору был студентом, собственного дохода никакого не имел, даже стипендии, поскольку учился на тройки. Славик куда побрел? Правильно, к Мише. Несколько месяцев они жили душа в душу, но долго так продолжаться не могло, поскольку Мишиной зарплаты на двоих никак не хватало. Славик начал требовать, чтобы Миша оставил его в покое со своими глупыми финансовыми претензиями, дескать, это Миша его соблазнил, это из-за Миши бедного честного Славика выгнали из дома, так что пусть теперь Миша его содержит. Миша очень старался. Но силенок не хватило. И Славик нашел себе покровителя побогаче. Черкасов страшно переживал, как утверждают осведомленные товарищи. Ну вот, а Славик сделал свой выбор крайне неудачно, его новый возлюбленный оказался по уши в криминальном дерьме, и начали Славика таскать в ментовку чуть ли не ежедневно, то по одному поводу, то по другому, то по третьему. А кроме ментовки у богатого любовника была еще целая куча доброжелателей, в том смысле, что они очень сильно желали захапать себе то добро, которым тот располагал. Разборки шли постоянно, причем со стрельбой, мордобоем и прочими ужасами капитализма. В итоге наш Славик влачит сегодня жалкое существование, поскольку его покровителя давно уже отправили на тот свет, а следующего, которого он тоже выбрал неудачно, вскорости посадили. Он пытался вернуться к Черкасову, но тот проявил недюжинную гордость и силу воли и отверг изменника и предателя. Так что Славик Мишу теперь люто ненавидит и считает его виновником своей разрушенной жизни. Образования он не получил, жилья у него нет, денег нет, нормальной семьи тоже нет. Перебивается мужской проституцией и проклинает свою жестокую судьбу. Вот такая сказка, милые мои.
– Колян, ты врешь, – с сомнением протянул Юра. – Не мог ты все это узнать, пока мы с Аськой в Бибирево ездили. Признавайся, ты все это на ходу сочинил?
– Да нет, – засмеялся Селуянов, – все проще гораздо. Сперва я действительно помчался к матери Черкасова, обнаружил там его бывшую жену, взял ее в оборот, она, естественно, про позорное поведение мужа и брата молчит, несет какой-то бред про то, что Михаил оказался подонком, каких земля носить не должна. Мамаша поддакивает, но фактуры никакой. Чувствую – дело глохнет на ходу. Прошу показать свадебные фотографии и на групповом снимке вижу Славика, которого давно знаю. То есть так давно, что все его жизненные коллизии наизусть выучил. И про то, что он с мужем сестры спутался, из-за чего и погорел. Просто я до того момента мужа Славкиной сестры с нашим фигурантом не отождествлял. А тут мне все сразу стало понятно. Помните двойное убийство на улице летчика Бабушкина?
– Девяносто первый год? – уточнила Настя.
– Именно. Это как раз была одна из разборок с участием Славкиного богатого любовника. Вот тогда он мне в первый раз и попался. Больше уж я его не отпускал, сами понимаете. С его помощью я потом еще не одно убийство раскрыл. Ну а он с моей помощью до сих пор на свободе. Если б я за ним не надзирал в шесть глаз, он бы уж давно сел.
– Ну что, недоверчивая ты моя? – торжествующе вопросил Коротков. – Ты убедилась, что мы ничего не напутали? Теперь ты наконец поняла, что Черкасов – тот, кто нам нужен?
– Да, – рассеянно ответила Настя, рисуя на чистом листе бумаги какие-то непонятные закорючки. – Да. Да. А где же он их держит?
– Найдем, – оптимистично заявил Юра. – Можешь не сомневаться.
На следующий день вышла из строя коллективная телевизионная антенна, установленная на крыше дома по улице Муранова. Почти сразу же подъехала «техничка», специалисты-телевизионщики поработали минут тридцать на крыше, после чего заявили, что где-то самовольно подключено кабельное телевидение и это создает помехи для приема сигнала на коллективную антенну. Чтобы понять, где сделано подключение и каков характер помех, нужно идти по квартирам. И, естественно, пошли. Времени это заняло много, зато после их ухода все телевизоры в доме заработали как новенькие.
Через десять минут после того, как мастера покинули дом на улице Муранова, Настя Каменская узнала, что у жильца квартиры номер 41 имеется простенький видеоплейер из самых дешевых, а также все четырнадцать искомых кассет, аккуратно стоящих на полке под телевизором.
Еще через два часа стало известно, что ни дачи, ни второй квартиры у Михаила Ефимовича Черкасова нет и никогда не было. В связи с этим было решено несколько дней вести за Черкасовым плотное наблюдение. Мало ли что официально считается! Где-то же есть это проклятое место, где он держал взаперти несчастных заложников своих сексуальных пристрастий, где они умирали и откуда он их вывозил. Место, где, может быть, до сих пор находятся еще живые мальчики.
Наблюдение велось постоянно, но прошло пять дней, а результатов никаких не было. Черкасов по утрам ездил на работу в Перово, целый день ходил по адресам, выполняя заказы, вечером возвращался домой. Заходил в магазины. Заглядывал в пункты проката видеокассет, интересовался новинками, один раз нашел фильм, который его заинтересовал, и взял его напрокат. Фамилию при этом назвал снова «уличную»: Владимиров. 1-я Владимирская улица проходила неподалеку от станции метро «Перово», так что Черкасов был по-прежнему в своем репертуаре.
Чем еще занимался Михаил Черкасов? Чинил соседские кофемолки и магнитофоны, смотрел видак. Два раза за эти пять дней встречался со своим знакомым партнером у того на квартире и, уходя, платил по таксе. И больше ничего. Он не слонялся по улицам, высматривая смуглых темноволосых юношей с семитским типом лица. Он не посещал никаких заброшенных домов, дожидающихся сноса, или подвалов. Он не сделал за пять дней ничего такого, что позволило бы утверждать: да, он похищает юношей и держит их взаперти.