Стилист
Шрифт:
Брежнев нервно потискал в ладонях пустой стакан в подстаканнике, поставил на место, поднял на собеседника глаза.
— Посоветоваться хотел с тобой… Вот, думаю уходить на покой, а твою кандидатуру предложить вместо себя. Пойдёшь?
Косыгину стоило больших усилий сохранить на лице выражение невозмутимости, разве что чуть дёрнул уголком губ. Несколько секунд молчал, не отводя взгляда, затем тихо, но уверенно произнёс:
— Нет, Леонид Ильич, не пойду. Я сейчас на своём месте. Мне ближе экономика, а в качестве первого секретаря партии буду распыляться на второстепенные вещи, не говоря уже о том, что придётся
— Я не обижаюсь, сам всё понимаю, — буркнул Брежнев. — Ну а кого тогда на моё место порекомендуешь?
— Стариков из Политбюро не хочу предлагать, тем более с их закостеневшим мировоззрением. А из тех, кто помоложе и хорош здоровьем, импонируют Романов и Машеров. Оба себя на своих постах проявляют с положительной стороны, дело своё знают, крепкие хозяйственники, понадобится — и в международной политике поднатореют. Других кандидатур не вижу.
— Романов, говоришь, с Машеровым? — задумчиво протянул генеральный секретарь. — Товарищи толковые, может, и впрямь не прогадаем.
Оставшись в кабинете один, Леонид Ильич откинулся в кресле, закрыв глаза. Вспомнились детские годы, проведённые в посёлке Каменское Екатеринославской губернии. Как в годы Гражданской войны к поселку подходила очередная банда, и отец прятал в своём доме четверых детей еврея Черняка. Как в 25-м на танцах познакомился с совсем ещё молоденькой Викторией. Как учился в аграрном техникуме, как в 30-м поступил в Московский институт сельскохозяйственного машиностроения, но тут умер отец и пришлось возвращаться на малую родину. Как учился на вечернем отделении в металлургическом институте, а днём работал кочегаром и слесарем… Трудное было время, трудное, но счастливое. А сейчас, казалось бы, когда страна восстановилась после страшной войны, и можно почивать на лаврах, выясняется, что не всё так гладко. Он догадывался, но предпочитал верить услужливо подсовываемым доброхотами отчётам, которые рисовали радужные картинки победно марширующей экономики. А сейчас его, что называется, окунули мордой в дерьмо, заставив взглянуть на окружающую действительность трезвым взглядом. И ему, только что отметившему 68-й день рождения, уже трудно тащить на своих плечах огромную страну. Значит, пора уходить на покой, передав бразды правления более молодому и сильному. Вот только кому — Романову или Машерову?
[1] Что-нибудь на ваш вкус.
[2] С вами всё в порядке?
[3] Похоже, утром я выпил слишком много чая.
[4] Вам нужно в туалет!
[5] Кто здесь? Откройте немедленно! Или я вызову охрану!
[6] Один момент! Я сотрудник службы безопасности.
[7] Это вы, Джордж?
[8] Да, мистер Гарви.
[9] Что вы делаете в моём кабинете?
[10] Я провожу проверку на предмет обнаружения подслушивающих устройств. Я запер дверь, чтобы мне никто не мешал.
[11] Хм… Я не знал, что у вас есть ключ от моего кабинета. Это надолго? Мне нужно забрать важные документы.
[12] Одну секунду!
[13] Добрый день, мистер Гарви! Я Джордж, офицер Службы безопасности. Сейчас вы возьмете необходимые документы и покинете офис. Я сам закрою дверь. После этого вы сразу же забудете, что в вашем кабинете был посторонний человек. Вы меня понимаете? Повторите, что вы должны сделать.
[14] Я должен взять документы,
[15] Делайте.
[16] Похоже, я немного заблудился.
[17] Ничего страшного, жёны послов отличаются терпением.
[18] Теперь я вижу, что это работа настоящего чемпиона мира! Сколько, сколько я вам должна?
[19] Никаких денег, миссис Гарви, никаких денег! Считайте это жестом доброй воли.
[20] У вас есть девушка или жена?
Глава 10
Говорухин всерьёз загорелся идеей фильма «Мы из будущего», так же, как в своё время проектом о пиратах. Над сценарием он вовсю работает, и на «Одесской киностудии», как Станислав мне рассказал по телефону, к этой патриотической ленте с элементами фантастики отнеслись с энтузиазмом. Уже начали якобы рассчитывать предварительный бюджет. Правда, съёмки начнутся не раньше мая, так как в сценарии фигурирует летнее время года, а зимой «чёрные копатели» если и работают, то вряд ли человек в своём уме полезет купаться в ледяное озеро.
Тем временем Лена получила партбилет, став обладательницей заветной книжечки аккурат в свой день рождения. Домой пришла, похвалилась, заявив, что теперь она, как член партии, чувствует свалившуюся на неё ответственность за всё происходящее не только в стране, но и в мире.
— Не спеши, — придержал я её коней, — сейчас твоя главная ответственность — наш будущий ребёнок. Поэтому не нужно делать лишних телодвижений, готовься к декретному отпуску, хорошо питайся, продолжай наблюдаться у врачей и не забивай голову посторонними мыслями.
Я же зациклился на мысли о детях. Вчера, когда возвращался от клиентки, возле станции метро «Колхозная» на глаза попался пусть и не беспризорник, но очень бедно одетый мальчонка лет семи-восьми. В груди защемило, сразу вспомнился детдом, куда я угодил после смерти родителей. Я подошёл к парнишке, спросил, где его родители, и он, глядя на меня свезу вверх своими большими глазами, рассказал, что он из детского дома, что ему на самом деле 10 лет, а из всех родственников у него только бабушка, да и та пьяница.
— А звать-то тебя как?
— Даниил, — серьёзно ответил парень.
— И что же ты здесь один делаешь, Даниил?
— Мы в кукольный театр шли, и я отстал.
В этот момент на горизонте появилась тётка в пальто, с закутанной в серый платок головой.
— Даня, вот ты где! Что ж ты делаешь-то, мы с ребятами уже с ног сбились, пока тебя искали. Ты как потеряться-то умудрился?
Позади неё переминались десятка полтора таких же скромно одетых ребятишек. Воспитательница уцепила Данилу за плечо и поставила в конец маленькой колонны, рядом с девочкой в очках, которая тут же схватила мальчонку за руку.
— Лена, держи его крепче, чтобы больше не терялся.
— Простите, а вы из какого детдома? — спросил я тётку, прежде чем колонна двинулась дальше.
— 17-й детский дом, а что?
— Да смотрю, детишки бедно одеты, а у некоторых такой вид, словно недоедают.
— Ну, деликатесами ребятишек, может, и не кормят, но они точно не голодают. Некоторых даже есть не заставишь. А с одеждой… Финансирование у нас скромное, что-то приходится латать, штопать, но уж что бы в рванье ходили или грязные — такого нет… Извините, мы уже в театр опаздываем.