Стилист

Марченко Геннадий Борисович

Человек предполагает, а Бог располагает. В четверг меня «обрадовали» новостью, что я еду на всесоюзный семинар в Ростов-на-Дону. Ехать изначально должна была Вязовская, но она некстати слегла с гипертонией, и на общем собрании меня голосованием отправили на берега Дона.

Мои возражения, что ничего нового я для себя не услышу, и тем более у меня жена беременная, силы не возымели.

— Какой у неё срок? — спросила председатель профкома Оля Барышникова. — Ну, это нет ничего, неделя твоего отсутствия ничего не решит. А насчёт ничего нового — сам поделишься опытом. Считай эту командировку заданием тебе

как кандидату в члены КПСС, а также обладателю значка «Ударник коммунистического труда» и чемпиону СССР.

Хорошо хоть про недавний подвиг не напомнила, а то бы окончательно вогнала в краску. Делать нечего, пришлось ехать. Из Москвы делегация, в которой среди директоров парикмахерских я был единственным мастером, отправилась на комфортабельном «Икарусе».

С чего вдруг решили устраивать семинар в этом хоть и крупном, но провинциальном городе, известным лишь своими комбайнами «Дон», я понятия не имел. Ну да ладно, не моего ума дело, главное — отбыть номер. На всякий случай захватил с собой фотокамеру, наверняка появится возможность сфотографироваться на фоне местных достопримечательностей. Плёнки Тузиков мне подогнал с запасом, я взял одну кассету цветной «Kodak», и три обычной, чёрно-белой «Свемы», разной чувствительности — мало ли, вдруг погода испортится или в помещении придётся фотографировать.

До отъезда я всего один раз успел побывать в одном из читальных залов «Ленинки», где, через коробку финских конфет «Марли» договорившись со смотрительницей, спокойно, сидя в уголке, переснял десятка три иллюстраций из нескольких изданий, в том числе дореволюционных. Да, нескоро ещё, наверное, наступит время, когда здесь будут стоять ксероксы. Из-за командировки визиты в главную библиотеку страны пока пришлось приостановить, однако Лена уже вовсю работала над готовым материалом.

Часть из почти семисот участников семинара, включая нашу делегацию, заселили в центральную гостиницу «Ростов». Здесь слегка гэкала даже женщина-администратор, не говоря уже о простых горожанах. Сам семинар проходил на базе драматического театра имени Горького. На входе каждому вручался набор цветных открыток «Ростов-на-Дону». Москвичам выделили третий ряд слева и справа от центрального прохода, и первый день я успешно продремал в своём кресле, благо что руководитель делегации сидел на противоположной стороне.

Вечером некоторая часть нашей делегации, включая руководителя, отправилась ужинать в гостиничный ресторан. Немного подумав, я к ним присоединился. Цены здесь были приемлемыми, а в меню оказались даже вареные раки, причём обалденно вкусные. Да и атмосфера вполне уютная, а ресторанный ВИА наигрывал что-то из советской попсы.

— Ну как вам, Алексей, Ростов?

Это поинтересовалась моложавая директриса одной из столичной парикмахерских, Ольга Васильевна, просившая меня называть её просто Ольга, без отчества. Она в «Икарусе» сидела рядом со мной, причём, подозреваю, уселась целенаправленно, и сейчас недвусмысленно положила руку на мою ладонь. Учитывая, что дама активно употребляла полусухое,

— Ничего так городок, симпатичный, — ответил я, аккуратно освобождая руку.

— А на левом берегу Дона, говорят, отдыхает весь город.

— Левый, левый, левый берег Дона-а, пляжи, чайки, плесы у затона-а, — неожиданно для себя негромко пропел я.

— А что

это за песня?

— Так, вспомнилось что-то.

— Давай попросим их спеть.

Она кивнула в сторону сделавших паузу перед очередной песней музыкантов.

— Вряд ли они её знают.

— Почему?

— Потому что я её сочинил по пути в Ростов.

— Да ладно! Лёша, а давай ты её споешь с ансамблем?

— С этим что ли?

— Ну да! Подожди, я договорюсь.

Я не успел её остановить, как она вскочила с места и довольно бодро для изрядно выпившей женщины двинулась сторону небольшой сцены. О чём-то негромко пообщалась с музыкантами и призывно махнула мне рукой. Твою ж мать, вот только этого мне не хватало. Я отрицательно покачал головой, но Ольга, насупившись, быстрым шагом подошла, взяла меня за руку и потащила к сцене.

— С вас десятка — и пойте что хотите, но только не матом, — сообщил пианист, судя по виду, руководитель коллектива. — А мы, если что, даже подыграем.

— Вот видишь, им ещё и плати.

Я снова сделал попытку вернуться, но Оля вцепилась в меня, будто клещ, ещё и заплатила за меня. Так и пришлось взбираться на сцену, попросив у гитариста инструмент — гэдээровскую «Музиму».

— Товарищи, — объявил руководитель ансамбля в микрофон, — сейчас наш гость из Москвы исполнит песню собственного сочинения, посвящённую нашему прекрасному городу.

После чего уступил мне место у микрофона. Когда-то ещё в юности, освоив лишь основные аккорды, я наигрывал в компании эту песню, мне хватило нескольких секунд, чтобы вспомнить незамысловатые ноты и текст.

— Играй, гармоника, играй!

Мы на земле искали рай и он, конечно, был немыслимо далек…

А до него рукой подать: чтоб наступила благодать, давай-ка сядем в этот старый катерок. А до него рукой подать: чтоб наступила благодать, давай-ка сядем в этот старый катерок.

Небольшая пауза, и пошёл запоминающийся припев:

— Левый, левый, левый берег Дона: пляжи, чайки, плесы у затона, Рядом, рядом омуты и мели, мы до них добраться не умели. Левый, левый, левый берег Дона: пляжи, чайки, плесы у затона, Рядом, рядом омуты и мели, мы до них добраться не умели.

Со второго куплета оказавшиеся толковыми музыканты подхватили мотив, и дальше я играл уже с аранжировкой. Эффект оказался ошеломительным. Вряд ли в зале отдыхали сплошь ростовчане, но публика аплодировала и кричала «бис» так, что пришлось исполнять песню ещё раз. Когда мы закончили, худрук взял меня за локоток и отвёл за задник сцены.

— Парень, это точно твоя песня? Слушай, уступи, а?

— Пятьсот рублей — и она ваша.

— И у нас исключительные права на неё?

— Само собой.

— С нотами всё понятно, а текст можешь быстренько переписать?

Ещё несколько минут я потратил на то, чтобы в услужливо предоставленном блокноте записать слова песни. Затем сунул в портмоне десять салатового цвета бумажек с профилем Ильича и, чувствуя себя победителем, вернулся за столик.

— Ваши десять рублей, мадам, — протянул я Ольге заранее приготовленную купюру уже кирпичного оттенка.

Остаток вечера я был настоящей звездой, за меня чуть ли не тосты поднимали, причём не только члены нашей делегации. Приятно, чёрт побери, особенно в компании неожиданно заработанных пятисот рублей.