Стивен Эриксон Падение Света

Киницик Карбарн

– Я возражал против пренебрежения, - рассердился Урусандер.
– Ничего более.
– Гнев стал ощутимым, заставляя тело командующего дрожать.
– Выказал чувство горечи, молил о чем-то похожем на справедливое воздаяние за жертвы, принесенные нами ради государства. Я говорил перед знатью, требуя выделить нам земли в виде компенсации, но получил отказ. Вот, верховная жрица, семя моего негодования. А теперь... вы и многие другие оседлали мое недовольство, и нас несет на волне смерти и разрушения. Где же тут справедливость?

Ренарр пришлось признать самообладание

Синтары, ибо та не отступила, не задрожала пред яростью Урусандера.
– Вы обнаружите, милорд, что сами ее творите с позиции равенства - с Трона Света, который поставят рядом с Троном Тьмы. Вот почему знать ополчается против вас. Вот почему они сражаются против вашего возвышения. Но вы, Урусандер, и Мать Тьма - лишь вы двое, объединившись, сможете это остановить. С высоты трона вы вырвете у знати все, что пожелаете...

– Я желаю не для себя!

– Да, ради солдат. Верных солдат, коих, как вы сказали, нужно вознаградить.

Протекло несколько мгновений всеобщего молчания. Затем Урусандер пренебрежительно махнул рукой.
– Принесите письмо от Эмрал Ланир. Я прочитаю его сам.

– Милорд, я могу повторить дословно...

– Мне довольно своих навыков чтения, Синтара. Или вы сделались еще и личным секретарем?

Ренарр фыркнула.

– Очень хорошо, - сказала Синтара.
– Как вам угодно, владыка.

Ее шагам вторил стук костылей старика-ученого. Едва дверь закрылась, Ренарр сказала: - Ты сам знаешь, что не увидишь письма.

Он испытующе поглядел на нее.

– Это будет перевод, - пояснила Ренарр, - с примечаниями Синтары, будто оригинал писан Высшим алфавитом или каким-то тайным храмовым кодом. Они не прекратят играть с тобой, отец. Но с сегодняшнего дня их схемы станут изощренней.

– Почему?

– Потому что, кажется, ты очнулся, осознал момент и свое место в нем.

Он вздохнул.
– Мне не хватает Шаренас Анкаду.

– Той, что начала убивать твоих капитанов?

– Я дал ей повод. Нет. Они дали повод. Убийцы невиновных, вожди бесчинств и погромов. Она стала клинком в моей руке.

– Истинный организатор погромов еще жив. Носит новый титул - Смертного Меча. Теперь он владеет магией. Лучше бы Шаренас начала с него.

Он изучал ее.
– Ты встанешь на ее место, Ренарр? Будешь доверенной собеседницей?

В вопросе звучала и надежда, и мольба.
– Отец, когда я в последний раз ушла из крепости, ты послал отряд, чтобы меня вернуть. И вот я здесь, уже не игрушка для солдат. От меня требуют находиться при тебе или в соседней комнате. Ты принудишь меня быть твоей совестью? Если так, лучше обойтись без цепей.

– Мне нужна лишь своя совесть. Но... ты проникала в скрытые течения последней встречи. Быстро и верно определила цели жалкого ученого. Ухватила - инстинктивно, думаю я - нужды новой религии, ее дикарский голод и грубый прагматизм. И она смеет обвинять тебя в цинизме! Да, Синтара не рассчитывала на тебя. Оставила не защищенным фланг, а Сагандер оказался неудачным щитом.

Ренарр встала.
– Прости, отец. Лучше не полагаться на мою

защиту. Я слишком капризна и следую лишь собственным интересам. Всем ведомое отвращение Сагандера к низкородным и падшим - вот единственное приглашение, мне требовавшееся. Я кусала его от скуки.

Он промолчал, она вышла из комнаты.

"Ох, Сагандер. Старик, посредственный ученый, историк, которого шатает на костылях от одной сцены к другой. Даже благословение Света лишь подчеркивает твои недостатки. Ясность воззрения, обещанная растущей верой, не позволяет истине и справедливости различать оттенки.

Понимаешь, Урусандер?

Твоя Верховная Жрица страшится твоего Смертного Меча. Твой историк изуродован фанатизмом и скрывает за веками пламя ненависти. Твой излюбленный капитан думает лишь о восстановлении рода. А твоя дочь должна отвернуться от этих плясунов, от всех честных намерений и достойных желаний.

Вижу свет, отец, в грядущем. Но я не стану жмурить глаза".

Однако отзвук костыльного стука оставался в голове Ренарр, напоминая о ранах, затрагивающих не только плоть и кости. Постройка, призванная мучить и терзать шипами, не видна очам смертных, извивающаяся на дыбе фигура не заметна, но кровь капает.

"Герб мой. Стяг мой. Совершенное, идеальное пятно".

Капитан Халлид Беханн провел ладонью по голому плечу Тат Лорат, по гладкой коже руки, и улыбнулся Хунну Раалу.
– Мне известно, с каким риском связано преследование, Смертный Меч.

Хунн Раал склонил голову набок.
– Неужели? Три сотни солдат не спасут вас от гнева Шаренас Анкаду?

Улыбка мужчины стала шире: - Риск не в охоте, а в том, что останется позади в Нерет Сорре.
– Он метнул взгляд женщине рядом, но если она и заметила, то не подала вида, забавляясь игрой с острым кинжалом.

Хунн Раал чуть помедлил, забавляясь хрупкостью настроений дерзкого и самовлюбленного служаки. И пожал плечами: - Слишком слаб ваш союз, капитан, если за краткий миг отсутствия Тат Лорат склонится к неверности.

Услышав это, Тат Лорат лениво изобразила улыбку, но не подняла глаз.
– Аппетиты поют свои песенки, Смертный Меч, и зачастую я оказываюсь бессильна.

Раал крякнул, потянулся за бокалом.
– Слабость, всеобщее оправдание. А вот контроль требует силы.
– Он всмотрелся в нее, выпил и продолжил: - Но вы не станете ходить по лезвию ножа, Тат Лорат, ведь здесь есть все виды развлечений?

– И я о том, - сказал Халлид, стараясь вернуть инициативу в разговоре. Лишь теперь Хунн Раал понял, сколь отчаянно капитан желает привлечь его внимание. Однако следующие слова показали, что он неверно понял намерения собеседника.
– Должен просить вас, Смертный Меч. Не займете ли ее? Слишком много юных солдат, ослабленный авторитет властей, но если она разделит постель Смертного Меча, они...