Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
Внутри квартирмейстер Селтин Риггандас скорчился у переносной печи, питая ее кизяками. Капитан Кастеган - единственный выживший в чине капитана, кроме Галара Бареса - стоял у стола. Он почти дотянул до отставки, слабый пузырь спас его в ночь визита Хунна Раала, ибо он не решился пить алкоголь. Ясно было по согбенной фигуре и унылому лицу, что капитан проклинал свою осторожность... хотя Фарор подозревала, что самую глубокую ненависть он питает к тем в Харкенасе, кто не позволяет Легиону уйти в небытие вослед за солдатами.
Галар Барес сидел на походном сундуке, почти отвернувшись
Вскоре появились офицеры из заключенных. Первый, Курл, был прежде тюремным кузнецом, многие годы жизни покрыли кожу рубцами от углей и капель метала. Он был лыс и столь же черен, как Галар, вялое и туповатое лицо казалось каким-то расплавившимся. Мягкие пустые глаза, белые словно олово, скользнули по присутствующим, на мгновение задержавшись на Фарор.
Несмотря на краткость контакта, Фарор Хенд похолодела. Курл убил напарника в деревенской кузнице, где жил и работал. Переломал ему кости, молотил тело почти всю ночь, пока не осталось месиво, удобное для заталкивания в кирпичный зев печи. Он рассчитывал избавиться от улик, но не учел столб черного дыма, что повалил из трубы, тяжело опустившись на деревню смрадом горелой одежды, плоти и волос.
Никто не знал, что толкнуло Курла на убийство; сам он на эту тему не распространялся.
За ним явилась первая женщина, назначенная в офицеры. Арал из Сланцевой Ямы, что на северо-западе. Она была тощей, черные волосы усеивали полоски седины, лицо бледное и вытянутое, а глаза способны вместить мировой запас злобы и презрения. Одним чудным вечером она скормила мужу жаркое из дюжины специально приглашенных гостей. То, что они были ему родственниками, придавало подвигу особую сладость, она лишь жалела, что не успела сделать десерт. Когда Фарор впервые услышала эту историю от Ребла, за ночной фляжкой эля, то захохотала от чрезмерности ужаса. Но при встрече с Арал всякое веселье утонуло в бездонной тьме ее взгляда.
"Ты о муженьке подумай, хранительница, - добавил тогда Ребл.
– То есть стоит поглядеть ей в глаза... ну нет, никакой женитьбы. Такую тварь нельзя ни любить, ни ценить, ни - боги сохраните!
– почитать. Эта баба... я чуть не ссусь каждый раз, как мы по случаю скрещиваем взгляды. Как не удивиться мужчине, что просил ее руки. Но в одном уверен. Она станет отличным командиром, ни один и ни одна, если глаза на месте, против нее не пикнет".
"Сомнительное обоснование, - возразил Варез.
– Нужно не только отдавать приказы, Ребл. От офицера требуется большее. Нужно, чтобы за ней пошли".
"Ну, лейтенант, если вы понимаете... За ней пойдут, хотя б надеясь ударить в спину".
"Весьма верно, Ребл. Я о том же".
Из новых офицеров, недавних заключенных, лишь Ребл и Варез заинтересовали Фарор. Ребл - жертва своего нрава, вещь совсем не редкая. Он ее не удивлял и не раздражал. А Варез... ну, пусть он может казаться чудовищем после многолетнего размахивания кайлом, в мужчине осталось нечто благородное. Он благороден и, стоит признать, слаб. Возможно, трусость сделала его таким хитрым. Он не доверилась бы Варезу в любой ситуации, чреватой насилием, но и не собиралась
В общество Хранителей ее привело именно отвращение к армейской службе. Она не видит ничего интересного и славного в битвах и не желает видеть впредь.
Рядом с Арал были Денар и Келекан, парочка воров, вломившихся в один из особняков Харкенаса и нашедших там отца, насиловавшего сразу четверых детей, тогда как его супруга лежала мертвой на полу в центре комнаты. В этом они клялись до конца. Согласно этой истории, папаша оказался столь богат, что сумел купить городские власти, доказать невиновность и даже перевернуть сцену, обвинив воров в насилии и убийстве. Поскольку дети оказались так глубоко потрясены, что не смогли ответить на вопросы, слово аристократа перевесило лепет двух воришек.
Денар и Келекан была разосланы по разным копям, только чтобы вновь объединиться в Легионе Хастов. Выдвижению способствовала хитрость и разумность суждений. Сама их популярность среди узников делала обвинения сомнительными; как оказалось, они были партнерами в любви, не только в грабежах.
Через миг прибыл Варез, с ним женщина, молодая и явно не обрадованная возможности оказаться здесь, да и в любой компании. Она тут же встала у самой стены шатра, скрестила руки и уставилась на грязный пол.
"Мои тебе симпатии. Этот мешок полон ножей, а ты сунула внутрь руки".
Она заметила, что Галар Барес хмуро разглядывает новое лицо. Он отвел глаза, осмотрел всех, кивнул и встал.
– Сегодня, - начал он, - мы начнем раздавать оружие и доспехи.
Кастеган чуть не подавился. Однако первым подал голос квартирмейстер.
– Командир, вы не можете!
– Пора, Селдин.
– Лезвия жаждут крови, - сказал Кастеган.
– Они обижены, все до одного. Вы можете слышать это, Галар Барес. Предательство жжет их.
Галар отозвался со вздохом: - Хватит чепухи, Кастеган. Да, оружие имеет голос, но вы придаете ему больше значения, чем есть. Сам Хенаральд объяснил, что так хастово железо реагирует на изменение температуры, что каждый клинок отзывается соседнему, словно настроенный камертон. Это не живое оружие, Кастеган.
Кастеган скривился.
– Может, они не были живы, Галар, но теперь ожили. Скажу вам, - он хлопнул по ножнам у пояса, - что мой клинок каждую ночь прокрадывается в сон. Молит о крови. Просит меня стать дланью его мщения.
– Он ткнул в сторону командира пальцем.
– Скажите, а ваш меч ночами спит?
Галар долго смотрел Кастегану в глаза, прежде чем отвернуться.
– Варез, вам есть о чем доложить?
– Нес, сир. Просто очередное убийство. Еще один убийца женщин бредет сквозь вечную Бездну. Загадка перемещения тел продолжает нас тревожить. Короче, мы не продвинулись в следствии.
– А кто эта женщина, что вы привели?
– Ренс, сир. Яма Белого Утеса. У нее задатки офицера, сир.
Галар Барес хмыкнул и поглядел на нее.
– Ренс. Что думаете? Должен ли я раздать оружие и доспехи Хастов вам и вашим приятелям?