Сто дней до конца света
Шрифт:
Наконец, Кларк и Уэллс добрались до самого мемориала и, поднявшись по высоким ступеням, зашли под его свод. Линкольн восседал на огромном кресле, задумчиво и спокойно смотря вниз, словно приветствовал всех, кто пришел навестить его памятник.
— Да, внушает, — произнесла Кларк и прочитала надпись на стене за статуей, — «В этом храме, как и в сердцах людей, для которых он спас единство, память об Аврааме Линкольне сохранится навсегда»
— Представляешь, если бы мы жили, как тогда, — сказал Уэллс и посмотрел на подругу, — Я бы сейчас подавал тебе кофе с утра и называл хозяйкой.
— Ты и так это делаешь, — ответила
— Интересно, шутить про рабство около Линкольна вообще законно? — произнес свои мысли вслух Уэллс.
— Не будем рисковать, — улыбнувшись, предложила Кларк и с наигранной осторожностью посмотрела по сторонам, — Ну что, двинем домой?
— Давай, а то папа уже там со скуки помирает. Того и гляди, уедет опять на работу, — с легким оттенком грусти в голосе сказал Уэллс.
— Не сердись на него за это.
— Я не сержусь, — он пожал плечами, — я все понимаю. Идем.
Чтобы вернуться, им пришлось пересечь весь парк от начала и до конца, но Кларк это совсем не расстроило, разве что ноги от растянувшейся на весь день прогулки начинали побаливать. Когда они достигли улиц, то народа вокруг стало ощутимо больше. Тех, кто еще умудрялся работать по праздникам, наконец, отпустили домой, и они спешили к своим семьям. Некоторые шли, чтобы накупить еды на вечер, отчего в магазинах стояли длинные очереди. Телониус, к счастью, сам решил озаботиться вопросом праздничного ужина, так что Кларк и Уэллсу не пришлось бегать по мелким поручениям, и они смогли целиком и полностью посвятить себя отдыху.
Квартира Телониуса находилась в той части города, где старые здания стояли по соседству от небоскребов бизнес-центра, поэтому там толпа народа становилась особенно плотной. По улицам разносилась музыка, но Кларк не могла понять, откуда точно шел звук. Ей бы хотелось посмотреть на живой оркестр, марширующий по улицам. Помимо людей в повседневной одежде и деловых костюмах, начали показываться военные в парадной форме. Они ходили компаниями по пять-десять человек, некоторые даже, постоянно улыбаясь и смеясь, маршировали.
Кларк почувствовала вибрацию в кармане и достала из него мобильный телефон. На экране высветилась надпись «Папа». Кларк провела пальцем по экрану и приложила телефон к уху, и тут почувствовала сильный толчок. Кто-то врезался в нее, не заметив, отчего девушка выронила телефон и развернулась на девяносто градусов.
— Черт, — ругнулась она и наклонилась, быстро подняв телефон с земли, пока на него никто не наступил.
— Вот черт, — вторил ей мягкий женский голос, — простите, я вас не заметила.
Кларк подняла глаза и увидела виновато улыбавшуюся девушку в синем парадном костюме, с черным беретом на голове.
— Не разбила? — спросила она.
— Что? — оцепенев, не поняла Кларк и осознала, что на ее лице сейчас растянулась глупая улыбка.
— Ваш телефон, — уточнила девушка.
— Ой, нет, — она махнула рукой, — все в порядке, он у меня крепкий.
— Ладно… — девушка обернулась, посмотрев в сторону ожидавших ее товарищей по службе, — я тогда пойду догонять своих.
— Ладно, — продолжая глупо улыбаться, повторила Кларк.
Девушка кивнула и пошла своей дорогой, но затем еще раз обернулась, найдя глазами в толпе Кларк, которая все еще смотрела ей вслед, и улыбнулась в ответ.
— Кларк? — услышала
— Ай, блин, да-да-да, я тут, — поспешила она откликнуться на голос отца, который, должно быть, слушая весь этот шум у себя в трубке, уже мог чего только не навыдумывать, — Привет, пап. Да, все в порядке.
***
Она, наконец, поняла, почему от одного изображения на листке бумаги исходило столько спокойствия и умиротворения. Это была не просто улыбающаяся девушка, это было дыхание прошлой жизни. Лучший момент прекрасного дня, который каким-то образом смог по прошествии пары лет выветриться из ее памяти, но навсегда оставить едва заметный отпечаток. Это была не только девушка из толпы, но и Уэллс, таскающий ее по городу, и его отец, разрывавшийся между работой и сыном, но нашедший время, чтобы приготовить вкусный ужин и сводить детей на салют, это был ее отец, который, при всей огромной вере в дочь, не переставал ни на секунду за нее беспокоиться. Это была жизнь, какой она была раньше, и какой она еще может стать, если только не перестать сидеть на полу.
Воспоминания привели Кларк в чувство. Они, и еще жажда. Девушка вдруг почувствовала, что во рту у нее пересохло, ведь она не пила со вчерашнего вечера.
Кларк поднялась на ноги и пошла на кухню, в надежде отыскать воду в бутылках, но там был только наполовину заполненный чайник. Открыв его крышку и понюхав воду, Кларк с огорчением поняла, что та давно протухла, да еще и смешалась с накипью так, что напоминала скорее бульон.
Она вышла в коридор и первым делом проверила подпертую ею дверь. В нее кто-то периодически стучался, но сильного напора не было. Если уж дверь продержалась всю ночь, то и еще немного простоит.
Кларк попыталась открыть еще пару квартир, но у нее уже не было сил, чтобы выбить дверь, а пули закончились. Она попыталась найти какой-нибудь подходящий для этого дела инструмент, но открытая ею квартира была не богата на инвентарь. В ход пошел кухонный нож, но его лезвие откололось от рукояти, когда Кларк слишком сильно на него нажала. Она попробовала несколько раз ударить по дверной ручке рукояткой, надеясь ее сбить, но в какой-то момент ее рука соскользнула и она сама больно ударилась. Зарычав от боли и накатившей злости, Кларк ударила ногой по двери, но и это не возымело эффекта. Она заставила себя остановиться. Сил оставалось не так уж и много, и если ей предстоит выбираться из всей этой передряги на своих двоих — придется экономить каждую каплю.
Кларк снова посмотрела на дверь, которая едва подрагивала от ломящегося в нее ходячего. Тяжело вздохнув, она поняла, что другого выхода у нее не было. Нужно просто это сделать.
Спустившись вниз по лестнице, она отодвинула подпиравшую дверь швабру, после чего сама прислонилась к ней, дабы та не распахнулась настежь. Аккуратно отходя назад, она позволила просунуться внутрь сначала руке ходячего, затем его голове. Еще недавно это был мужчина средних лет, его лицо едва трогала щетина. Темные волосы выпали из его головы неровными клочками, оставляя на голове проплешины. Кожа на лице посерела и сморщилась, с носа оторвалась целая полоска плоти, которая теперь висела, прилипнув к щеке, обнажив кость и мышцы под ней. Шипя и продолжая напирать, мужчина повернул свою голову и посмотрел на Кларк. Она уже не пыталась разглядеть что-то в этих пустых лицах. Да, раньше это были люди. Больше нет.