Сто одиннадцатый (с иллюстрациями)
Шрифт:
На этот раз момент исчезновения видели все, кто стоял возле, девятнадцать человек. И все, как один, рассказывая об этом впоследствии, сравнивали полученное впечатление опять-таки с киноэффектом. Была машина, стоявшая среди трех штабелей бревен, и вдруг, мгновенно, — одни штабеля, а машины нет! Будто никогда и не было! Исчезла бесследно?!
Но нет!
На месте, где она стояла, виднелись на снегу отчетливые следы ее протекторов!
На них сразу же устремились объективы фотоаппаратов…
Видимо,
— Они вернутся! Машина и шофер!
— Через три часа!
— Почему через три? Через четыре и двенадцать минут!
— Если вообще вернутся…
— В пятнадцати километрах отсюда!
— На север!
— Значит, среди леса. Еще хуже, чем здесь!
— Ну уж хуже некуда!
Все говорили одновременно.
Физик поднялся.
— Не слишком-то любезно с их стороны, — проворчал он. — Могли бы быть повнимательнее!
Он говорил о «них», как о людях, хотя не могло быть уверенности, что человечество Земли не встретилось с цивилизацией роботов. Правда, за любым, самым сложным и совершенным роботом обязательно стоит разум человека или существа, подобного человеку.
— А почему вы думаете, что они невнимательны по отношению к вам? — снова подал голос доктор Фальк. Даже сейчас, при таких необычайных, чудесных обстоятельствах, он продолжал быть невозмутимо спокойным. — У меня сложилось впечатление, что вы не сами отступили, а вас что-то оттолкнуло от машины перед ее исчезновением.
— Оттолкнуло?!
— Да! Наверное, потому, чтобы вы не успели оказаться наполовину внутри машины.
— Вы думаете, что я… что меня могло…
— Почти уверен в этом. Так что о невнимательности говорить не надо.
Физик смотрел на Фалька в полной растерянности.
— А знаете, — сказал он наконец, — кажется, вы правы. Очень интересная мысль! Выходит, что мне спасли жизнь.
— Ну, жизнь — это уж слишком! Если бы грозила опасность для жизни, машина, наверное, исчезла бы немного позже.
— И я с нею?
— Возможно!
— В таком случае очень жаль, что я не успел войти в машину. — Нельзя было понять, шутит физик или говорит серьезно. Одно было несомненно — он сильно волновался. — Да, очень жаль!
— Почему же жаль? — пожав плечами, спросил Аксенов. — Вы уже были там, у «них». И ничего не помните или вообще ничего не видели. Зачем же повторять подобное путешествие.
— А вы не допускаете, что вторично может произойти как-нибудь иначе?
— Не допускаю! Я согласен с тем, что вы же сами сказали не так давно: они не слишком любезны.
— Это мягко сказано, — заметил Саша. — Во всем происходящем ясно чувствуется пренебрежение к нам, людям Земли. Словно мы не разумные существа, а подопытные кролики.
— Вы
— По-моему, вы ошибаетесь, — сказал Фальк.
— Вы можете привести какие-нибудь доводы в пользу вашего мнения?
— Пока не могу!
— Вот то-то и есть. А за другое мнение…
Резкий, пронзительный свист прервал его слова. Мгновенно догадавшись о значении этого звука, все одновременно повернулись в сторону, откуда он раздался…
Рядом с тремя машинами, в двадцати шагах, там, где уже не было так часто и беспорядочно расположенных пней, как ни в чем не бывало стояла только что исчезнувшая бежевая «волга».
Водитель сидел на своем месте.
— Ох! — воскликнул Хромченко. — Чтоб их! Да уж, ничего не скажешь, любезно! Даже чересчур любезно! Точно услышали наш разговор о кране.
— Где они прячутся? — с недоумением сказал майор из областного управления. — Если они тут и все видят и слышат, то почему скрываются от нас?
— Быть может, совсем и не скрываются! — сказал Саша и, повернувшись к полковнику Хромченко, спросил: — Вы думаете, они это сделали из любезности, чтобы нам не возиться с доставкой сюда крана?
— Так выходит! А для чего же еще? Или вы имеете основания думать иначе?
— Кажется, имею! А ну-ка, браток, — сказал Саша, подходя к вторично явившейся «волге» и обращаясь к водителю, который, очевидно, еще не понял, что произошло с машиной и с ним самим, — стронь-ка машину, как делал это недавно. Или пусти меня, если сам не можешь.
— Это почему же я не могу? Шесть лет езжу на этой машине.
— Погодите!
К ним быстро подошел Семен Семенович.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он водителя. — Дайте-ка руку!
— А зачем вам моя рука? Что случилось?
— По-вашему, ничего?
— По-моему, ровно ничего.
— А как ваша машина, на которой вы шесть лет ездите, оказалась на этом месте?
— На каком месте?
Водитель посмотрел кругом и, видимо, только теперь заметил, где стоит «волга».
— Ничего не понимаю! — воскликнул он. — Она же не двигалась!
— Вы ничего не почувствовали?
— А что я должен был почувствовать? Конечно ничего! Кажется, вздремнул немного… наверное, так! Но не мог же я во сне…
Семен Семенович оглянулся на Фалька, точно ища поддержки у своего коллеги.
— Как всегда! — сказал Фальк. — Видимо, так надо. Он ничего не почувствовал и не помнит. Разве это не заботливо по отношению к людям?
— Чего уж заботливей! — проворчал Семен Семенович, отходя и так и не пощупав пульса у водителя.