Сто рецептов счастья

Эллисон Майклс

– Отоспишься, когда закончишь и вернёшься домой. Осталось всего ничего. Не верится, что мы провернули всё это, правда?

– Да уж. Не верится, что ты втащил меня во всё это. – Вздохнула я. Я всегда превращалась в ворчунью, если не высыпалась.

– Не брюзжи, как старая карга. Признайся, ты ведь сама в восторге от идеи.

Сэнди обладал не только беззаботным характером, но и магической интуицией. Его идея пришлась мне по вкусу, как критику блюдо от шефа в каком-нибудь мишленовском ресторане. Только вот все эти разъезды малость меня утомили.

– Мы на финишной

прямой, Джекки. – Попытался подбодрить меня Сэнди. – Только представь, что из этого всего получится. Я уже нашёл человека, который состряпает нам дизайн. Надо лишь подправить текст и дополнить фотографиями, что ты нам привезёшь. Пять городов – и ты дома.

– Знаю, Сэнди. И я рада не меньше твоего. Но в следующий раз, когда я влезу в подобную аферу, с тебя как минимум тайский массажист в придачу к моему багажу. Как максимум – первый класс, иначе я превращусь в загогулину.

Сэнди добродушно рассмеялся, а его смех имел свойство заражать всех кругом светом, как это яркое солнце Саванны. Я не удержалась и улыбнулась в ответ, хоть он и не мог увидеть моей улыбки. Но такое ведь чувствуется даже за тысячи миль, ведь так?

– Если наша затея окажется прибыльной, – заговорил Сэнди, отсмеявшись вдоволь. – То я выкуплю для тебя все места первого класса, если соберёшься лететь куда-нибудь.

– Сперва я несколько месяцев отсижусь дома. Хватит с меня путешествий. Как там Джинджер? Ты покормил её?

Я прямо почувствовала, как он закатил глаза, как делал каждый раз, как я заговаривала о Джинджер. Как же я по ней скучала! Тяжелее всего было не трястись в самолёте, облетая страну кругами, а оставлять её одну и уж тем более на попечении Сэнди. Пусть тот и успел обзавестись четырьмя детьми, нянька из него была никудышная.

– Покормил, вывел в парк и даже почесал за ухом. – Отчитался Сэнди кривляющимся голосом. – Она цела, невредима и вполне себе довольна.

Я сильно сомневалась в этом. Будь Джинджер кошкой, может и обрадовалась бы моему отъезду – ещё бы, всё хозяйство в её полном распоряжении. Но я никогда не была кошатницей и завела бы одного из этих самовлюблённых комков шерсти только в том случае, если бы мне угрожали пистолетом.

Но Джинджер была любвеобильным кокер-спаниелем, которого я подобрала возле мусорных баков и отнесла домой. Любящую и ранимую – насколько вообще может быть ранимой собака – кто-то оставил её на улице с ошейником, но без опознавательных знаков. Я выхаживала её несколько дней и попутно развешивала объявления «Нашлась собака», но никто так и не откликнулся. Зато моя новая сожительница откликнулась на мою доброту и решила отплатить тем же. Бегала хвостиком, куда бы я ни пошла. Облизывала руки, пока я готовила очередное блюдо для видео-блога. Спала со мной в постели, как бы я ни пыталась приучить её к уютной лежанке в виде домика, на которую угрохала четыреста долларов. Так она и пустовала по сей день.

– Ты там получше за ней присматривай, – пригрозила я в трубку. – Это ведь благодаря ей ты нашёл меня, и появилось наше шоу.

– И я куплю ей за это целый мешок мясных косточек. Итак. Ты сразу направишься туда?

Туда –

означало в гостиницу «Грин Вэлли», запрятанную в зелёных дебрях Саванны, у самого русла реки Уилмингтон. Перед тем, как вылететь сюда, я облазила сайт вдоль и поперёк, чтобы поближе познакомиться с хозяином истории номер девяносто шесть. Мне предстояло поселиться в одном из десяти уютных коттеджей в стиле ранчо в окружении чуть ли не девственной природы и ухоженных конюшен. В таком месте мне не приходилось обитать ни в одном из девяноста четырёх городов, и я предвкушала это единение с диким духом юга с огромным энтузиазмом.

Владели гостиницей брат и с сестрой, немногим старше меня. Сэнди выбрал письмо Мэделин Хадсон из тысячи тех, что присылали нам в студию, но не её история должна была появиться на страницах книги. О Томе Хадсоне, её брате, я знала лишь то, что было написано в тексте письма. Я не знала абсолютно ничего ни о том, как он выглядит, ни что из себя представляет. На сайте было полно фотографий Мэделин, её мужа и маленького сына, но ни одной его загадочного старшего брата.

– Да, – отвечаю я, направляясь ко входу в прокат. – Возьму только какую-нибудь машину и…

Я не успела договорить. Кто-то больно врезался в моё правое плечо, отчего телефон вылетел из пальцев и попрыгал по асфальту попрыгунчиком. Сама же я по-детски ойкнула от неожиданности и тут же схватилась за больное плечо.

– Смотрите, куда идёте, дамочка! – Взъелся на меня грубоватый голос. Глаза сфокусировались на высоком мужчине с пробивающейся бородкой и краснющими от злости щеками. – Для чего вам глаза?! Слепая курица.

Ну ничего себе! Сам налетел на меня, ещё и сделал виноватой! Какой-то неотёсанный мужлан стоял передо мной и глядел разъярёнными глазами, словно я испоганила ему жизнь. На целую голову выше меня, так что, чтобы сразиться с ним, пришлось задирать свою.

– Это вы врезались в меня! – Встала я на защиту своей гордости. – Ещё и телефон разбили!

Я отыскала мобильник в двух метрах впереди, разобранным на части. Его не спасли ни устойчивый корпус, ни силиконовый чехол с девизом нашего шоу, который подарила жена Сэнди к пилотному выпуску на канале «Лайфтайм». Экран покрылся паутинкой и отказывался загораться, когда я попыталась включить телефон. Отлично! В этом телефоне вся моя жизнь. Важные контакты, фотографии из путешествий, заметки для книги и адреса тех, чьи истории я ещё не услышала из первых уст. И адрес того самого Тома Хадсона, куда собиралась направиться прямиком из аэропорта.

– Сами виноваты! – Буркнул мужчина и развернулся, чтобы пойти себе дальше.

Вот мерзавец!

– Ну уж нет! – Завопила я в ответ.

Я не из тех, кто встревает в конфликты, отстаивает свою точку зрения и ругается с незнакомцами, но этот парень врезался в меня не в самый удачный момент. Я была измотана, поджарена жарким солнцем, изнывала от тоски по дому и Джинджер – единственному существу, которое любило меня, помимо Сэнди – и больше всего на свете хотела спать. Не буди лихо, пока оно тихо. В моём случае – не буди Джекки, или помрёшь навеки.