Столетний старец, или Два Беренгельда
Шрифт:
— Эй, — воскликнул старец, подходя к девушке, — поднимайтесь!
Марианина встала и обежала таинственный предмет, словно пытаясь спрятаться от страшного хозяина подземелья. Страх жертвы насмешил старца, и, улыбаясь, он сказал:
— Ты в моей власти, Эуфразия, и ничто не спасет тебя… Где то ухо, до которого долетят твои крики, где та рука, что защитит тебя? Мы находимся под землей, на глубине двухсот футов; там, наверху, суетятся люди-однодневки…
— Вы забыли о Господе! — воскликнула Марианина.
Пугающая улыбка промелькнула на обожженных губах Столетнего Старца; заметив эту усмешку, достойную самого Сатаны, девушка вскрикнула:
— Ах, я мертва… уже мертва.
Новая, не менее жуткая улыбка стала ей ответом; старец любовался неземной красотой своей жертвы, и по его бледной ввалившейся щеке скатилось несколько
Рухнув на колени перед своим палачом, Марианина с мольбой простерла к нему руки и голосом, способным разжалобить даже тигра, произнесла:
— Тогда дайте мне помолиться Господу… Всего лишь несколько минут!..
— Если молитва поможет тебе преодолеть страх перед смертью, я не стану возражать…
Вернувшись в кресло, старец принялся обследовать содержащиеся во флаконах вещества, чтобы затем начать приготовлять из них смесь, в то время как Марианина, преклонив колени на бархатную подушку, куда, возможно, опускались до нее другие жертвы хозяина подземелья, молитвенно сложила руки и обратила свою невинную мольбу к Богу.
— О, горе мне! — громко взывала она. — Неужели мне надо благодарить Предвечного за то, что Он в милосердии Своем решил сократить мою жизнь, дабы избавить меня от грядущих горестей? Но наверное, ты прав, великий Боже, до сих пор несчастья мои превосходили выпавшее на мою долю счастье, радость была мимолетна, страдания же бесконечны!.. А если такова была моя молодость, что ждет меня на закате дней моих? Ты прав, Господи!..
Умиротворение снизошло на ее душу, и, успокоившись, она подошла к старцу и нежным голосом покорно произнесла:
— Я готова… — Не ожидая подобного повиновения, Столетний Старец изумленно взглянул на нее. — Но скажите мне, — продолжала она, и в голосе ее не слышалось ни жалобы, ни упрека, — скажите, чем я провинилась перед вами, за что вы хотите лишить меня жизни?
— А зачем ты появилась на моем пути? Разве ты не сама сказала мне, что собираешься покончить счеты с жизнью, разве ты не сама возжаждала смерти?
— Я, — воскликнула она, — я — возжаждала смерти?.. Ах, тогда я не знала, что такое смерть!
— А раз ты пожелала умереть, то не лучше ли, чтобы дыхание твое, вместо того чтобы раствориться в воздушной массе, окружающей наш земной шар, послужило бы для продления моей жизни?.. Знай же, девушка, что теперь существование мое зависит от твоего существования, и если ты меня обманула, то не ты, а я вправе осудить тебя!.. Как бы ни любила ты жизнь, тебе придется расстаться с нею. Почему ты заранее не предупредила меня? Я бы легко нашел другую жертву! Париж так и кишит ими… В притонах дворца Ришелье людей гораздо больше, чем мне требуется. Сейчас же времени больше нет… скоро дыхание мое прервется… мысль моя работает с трудом, мне уже не хватает жизненных сил… Смерть твоя стала необходимостью, а так как у тебя добрая душа, то я говорю с тобой совершенно откровенно. Бедное дитя! Быть может, я больше других, с кем ты уже успела проститься навеки, буду сожалеть о тебе…
С этими словами Столетний Старец тяжко вздохнул, и Марианине показалось, что чувства одержали верх над бесстрастными и бесспорными истинами, постигнутыми им с помощью его всемогущей науки.
— Что ж, — ответила Марианина, — тогда начинайте, используйте ваше чудесное искусство! Берите мою душу, только покажите мне того, кого я люблю!.. Наслаждаясь созерцанием любимого, я забуду о нашем мире, и вы без труда завладеете моим дыханием, ибо оно мне более не нужно. Ведь если он не явился жениться на мне, значит, он меня разлюбил.
Старец удовлетворенно выслушал Марианину: предложение девушки спасало ее от мучительной агонии, а его от жуткого зрелища жертвы, борющейся со смертью. Луч радости скользнул по его лицу, видом своим напоминавшему оскаленный череп скелета, и он завладел руками Марианины.
Едва Столетний Старец завладел прелестными руками Марианины, как она погрузилась в небытие; глубокая ночь, гораздо темнее той, что посылает нам небо, окутала ее с быстротой, сравнимой со скоростью выпущенной из лука стрелы, на лету пронзающей голубку. Девушка шагнула за ту грань, где кончается Вселенная и начинается край, куда могут попасть только те, кто находятся на перепутье между жизнью и смертью. Она вступила туда, где человек свободно исследует природу, будучи вне ее самой,
28
Полагаю, что здесь нет нужды повторять соображения, высказанные мною ранее, а именно на тех страницах, где я поместил рассказ о первом видении Марианины. В рассказе, который сейчас перед вами, издатель также не изменил ни буквы. (Примеч. издателя.)
Марианина уже покинула подземелье, где она находится. Разумеется, ее красивое тело осталось на месте, но душа ее по воле существа, чье иго она никак не может сбросить, пребывает в полете: кажется, что повелитель ее владеет волшебной палочкой, которой восточные сказители наделяют своих фантастических персонажей, и с ее помощью безраздельно распоряжается природой. Погрузившись в темную ночь, девушка парит в ней без движения, и оцепенение ее столь велико, что покоящаяся в могиле смерть кажется более живой, нежели застывшая Марианина.
Но сквозь ночную мглу она ощущала грозящую ей опасность и, несмотря на обещание старца, чувствовала, что скоро страдания ее умножатся.
Через какое-то время [29] (а Марианина полностью утратила чувство времени) она увиделасвет в себе самой, но в этот раз заря, занимавшаяся в ее душе, была бледной, подобно свету, исходящему из ночника, помещенного в вазу из алебастра. Тогда она пошлапо подземелью теми же самыми галереями, где она только что шла вместе со старцем; шаги ее были совершенно беззвучны, своды не вторили им гулким эхом, и она напрасно ворошилассыпанные в кучу кости, ожидая услышать уже знакомый сухой стук.
29
Мой дорогой А***, только многообразие чувств и человеческая мысль сделали ощутимой последовательность мгновений и превратили времяв вещьпочти что осязаемую; так что с того момента, когда человек обнаружил способность членить временное пространство, разделяя его на секунды, минуты и часы, время суток стало целостной единицей, которая, будучи весьма продолжительной, тем не менее не имеет места ни для одной лишней минуты. Чтобы обрести свое доказательство, эта метафизическая проблема требует дальнейшего развития науки, а я лишь напоминаю о ней, дабы письмо мое было более ясным, ибо в целом решение ее не представляет для вас интереса: вы меня понимаете. (Примеч. генерала Беренгельда.)
Мелькнувший вдалеке свет заставил ее бежатьвперед с немыслимой скоростью, она услышалаглухой шум, производимый множеством голосов, и помчаласьтуда, откуда доносились звуки, которые, как ей почудилось,стремительно приближались к ней.
Желая скорей достичь цели, она прильнула(чтобы исполниться сил) к тени Столетнего Старца; не видя и не слыша его, она тем не менее знала, что он был рядом. Почувствовав себя бестелесной и ощутив в себе неведомую энергию, подобную животной физической силе, она внезапно увиделакартину, исторгнувшую из ее груди радостный вопль. Чтобы издать этот вскрик, Марианина употребила всю имевшуюся в ней силу, однако с губ ее не сорвалось ни единого звука, ни единого слова, и язык ее по-прежнему был прижат к нёбу, хотя ей казалось, что она заставила его двигаться.