Столетняя война

Корнуэлл Бернард

– Английская стрела, - сказал Иоанн.

– Один мой человек в последние недели помогал кардиналу Бессьеру. Не уверен, что он человек, сир, скорее, животное, и он дерется как бешеный дьявол.

Боже милостивый, он даже меня пугает, так что лишь Богу известно, что он делает с врагами. Сегодня вечером, сир, английский лучник выпустил эту стрелу в мое животное. Она ударила его прямо по кирасе.

Ублюдок выстрелил не более чем с тридцати или сорока шагов, а это создание все еще живо. Он не просто жив, сейчас это животное делает ребенка какой-то девице в деревне.

Если человека подстрелили английской стрелой с сорока шагов, а он выжил и через пару часов уже кувыркается с девицей, то это послание всем нам.

Король потрогал наконечник стрелы пальцем. Когда-то его длина составляла четыре дюйма, он была гладким и острым, а теперь согнутым и сплющенным. Значит, стрела не пробила кирасу.

– У нас есть поговорка, милорд, - сказал король, - что одна ласточка весны не делает.

– У нас есть такая же, сир. Но взгляните на это!

Категоричный тон шотландца раздражал короля, известного своей вспыльчивостью, но ему удалось совладать с гневом. Он провел пальцем по сплющенному наконечнику.

– Так ты пытаешься сказать, что он плох?
– спросил он.
– Всего у одной стрелы? Твоему животному просто повезло.

– Они делают стрелы тысячами, сир, - отозвался Дуглас. Теперь он понизил голос, и его тон был скорее серьезным, чем задиристым.
– Каждое графство в Англии обязано делать много тысяч стрел.

Кто-то нарезает древесину, кто-то выстругивает древки, другие собирают гусиные перья, кто-то варит клей, а кузнецы куют наконечники. Сотни кузнецов в стране тысячами куют наконечники, и всё это - древки, перья и наконечники - собирают вместе и посылают в Лондон.

Я знаю только одно, сир, когда что-то производится сотнями тысяч, то это делается не так хорошо, как единственный предмет руками мастера. Вы едите с золотых тарелок, сир, как и должны, но ваши вассалы едят из простых глиняных.

Их тарелки производятся тысячами и легко ломаются. А стрелы сделать труднее, чем кувшины и тарелки! Кузнецу нужно рассчитать, сколько костей добавить в горн, а кто может быть уверен, что он вообще это сделает?

– Костей?
– спросил король. Он был удивлен тем, что сказал Дуглас. Это так англичане делают свои стрелы? Но как еще?

Они используют сотни тысяч стрел во время одной битвы, так что приходится делать их в огромных количествах, и этот процесс, очевидно, нужно было организовать. Он попытался представить, как можно было бы устроить подобное во Франции, и вздохнул, потому что понял, что это невозможно.

– Кости?
– переспросил он и перекрестился.
– Звучит как колдовство.

– Если вы чувствуете запах железа в горне, сир, то вы и получите железо, но добавив кости, вы получите сталь.

– Я не знал.

– Говорят, что лучшая сталь получается из костей девственниц.

– Думаю, в этом есть смысл.

– А девственниц маловато, - сказал Дуглас, - но ваши оружейники, сир, заботятся о своей стали. Они делают добрые кирасы, шлемы и забрала. Такие, что могут остановить дешевую английскую стрелу.

Король кивнул. Ему пришлось признать, что в словах шотландца есть смысл.

– Так ты считаешь, что мы слишком напуганы английскими лучниками?

– Я считаю, сир, что если вы нападете на англичан верхом, они разнесут вас на куски. Даже дешевая стрела убивает лошадь. Но если вы будете драться пешими, мой господин, то стрелы будут отскакивать от хорошей стали. Они смогут проткнуть щит, но не доспехи. С таким же успехом они могут бросать в нас камнями.

Король уставился на стрелу. При Креси, как он знал, французы атаковали верхом, и лошадей убивали сотнями, а в последующем хаосе сотнями умирали и латники.

А англичане дрались пешими. Они всегда дрались пешими. Этим они были знамениты. Их победили в Шотландии, шотландцы сотнями насаживали их на свои пики, и это был последний раз, когда они сражались верхом. И король понял, что враги выучили урок. Ему тоже следует это сделать.

Французские рыцари полагали, что есть только один способ сражаться - верхом. Это был благородный способ, великолепный и наводящий ужас - воины, металл и кони, но здравый смысл подсказывал, что Дуглас прав.

Лошадей мог легко перебить ураган стрел. Он ощупал согнутый наконечник. Значит, драться пешими? Так же, как англичане? И тогда стрелы не смогут нанести урон?

– Я подумаю над тем, что ты сказал, милорд, - он протянул стрелу обратно шотландцу, - и спасибо за совет.

– Оставьте стрелу себе, сир, - отозвался Дуглас, - и завоюйте завтра великую победу.

Король резко покачал головой.

– Не завтра, нет! Завтра воскресенье. Установленное церковью перемирие. Кардиналы обещали поговорить с принцем и убедить его согласиться на наши требования, - он поглядел на север.
– Если англичане еще там, конечно.

Лорд Дуглас воздержался от высмеивания идеи священного перемирия по воскресеньям. Насколько он знал, любой день подходил для того, чтобы резать англичан, но он чувствовал, что убедил короля в том, что враг уязвим, и не было смысла сейчас ему противоречить.

– Но когда вы завоюете эту великую победу, сир, - сказал он, - и заберете в Париж своих пленников, возьмите эту стрелу и храните ее в память о том, как англичане доверились оружию, которое не сработало, - он помедлил, а потом поклонился.
– Доброй ночи, сир.

Король промолчал. Он снова и снова вертел стрелу с погнутым наконечником в своих руках.

И мечтал о том, как Париж встретит его криками радости

На заре в лесу стоял туман. Все было серым. Дым от сотен костров делал туман еще более густым, и воины в кольчугах бродили по нему словно призраки. Одна из лошадей сорвалась с привязи и проскакала через дубовую рощу и вниз по склону в сторону далекой реки. Стук копыт постепенно затих в тумане. Лучники сохраняли тетивы сухими, держа их под шлемами или в кошелях. Воины точили серые клинки о камни.