Столетняя война
Шрифт:
Роланд де Веррек провел всю битву верхом. Он ощутил бы дискомфорт, сражаясь пешим, не потому что у него не было опыта таких схваток, а потому что в строю у него не было близких друзей.
Люди дрались парами и группами, объединенные родственными или дружескими отношениями и поклявшись защищать друг друга. У Роланда де Веррека в этой армии не было родственников, а его дружеские связи были сомнительными, а кроме того, он жаждал найти своего врага.
Когда французы в первый раз прорвались через проемы в изгороди и отбросили строй англичан, Роланд поискал среди знамен зеленого коня Лабруйяда, но не увидел его.
Поэтому он подвел свою лошадь поближе к принцу Уэльскому, хотя и не настолько близко, чтобы привлечь к себе внимание, и всматривался через самый широкой проем в живой изгороди в поисках зеленого коня среди двух колонн, готовящихся к атаке, но по-прежнему не мог его найти.
Едва ли это было сюрпризом. Ожидающие колонны расцветились множеством знамен, флагов и вымпелов, а ветер был слишком слаб, чтобы развернуть их, так слаб, что человек, держащий орифламму, махал ей из стороны в сторону, чтобы ее можно было разглядеть.
Это полотнище, похожее на ярко-красную рябь, приближалось к английскому холму.
К нему присоединился Робби. У шотландца, как и у Роланда, не было друзей в этой армии. Конечно, он мог считать своим другом Томаса, но эта дружба была отмечена щедростью с одной стороны и неблагодарностью с другой, и Робби чувствовал себя пристыженным.
Со временем дружба могла быть восстановлена, но пока Робби не думал, что Томас доверил бы ему стоять плечом к плечу в битве, поэтому, как и Роланд, он наблюдал за сражением, стоя позади строя.
Он смотрел, как англичане встретили атаку французов, остановили ее и отразили. Он слышал всю боль сражения, крики покалеченных сталью людей, наблюдал, как французы снова и снова пытались прорвать строй, и видел, как они пали духом.
Они отступили. Оставили тела лежать, больше тел, чем у англичан, гораздо больше, но обороняться всегда проще. Англичане должны были лишь держать строй.
Тем воинам, которым не особо хотелось вступать в сражение, не оставалось другого выбора, кроме как стоять рядом с соседями, им не нужно было выступать вперед и начинать битву, это французам нужно было продвинуться.
Самые робкие могли задержаться, предоставив драться храбрейшим, и это означало, что храбрейшие часто оставались в одиночестве против полудюжины обороняющихся, и именно французы понесли большие потери из-за своей храбрости. Теперь всё это должно было начаться снова.
– Что теперь будет?
– внезапно спросил Роланд.
Робби взглянул на приближающихся французов.
– Они придут сюда и будут драться, кто знает?
– Я не об этом, - сказал Роланд. Он тоже смотрел на приближающихся французов.
– Они припасли лучших на потом, - добавил он.
– Лучших?
Теперь Роланд мог рассмотреть некоторые флаги, потому что знаменосцы размахивали ими туда-сюда.
– Вентадур, - сообщил он.
– Даммартен, Бриенн, Э, Бурбон, Поммье. И еще королевский штандарт.
– Так о чем ты?
– В смысле, что будет после битвы?
– Ты женишься на Бертийе.
– Да, с Божьей помощью, - сказал Роланд, прикоснувшись к голубому шелковому шарфу на своей шее.
– А ты?
Робби пожал плечами.
– Я останусь с Томасом, наверное.
– Не поедешь домой?
– Сомневаюсь, что в Лиддсдейле мне окажут теплый прием, только не сейчас. Мне придется создать себе новый дом.
Роланд кивнул. Он по-прежнему наблюдал за приближающейся колонной.
– А мне придется заключить мир с Францией, - задумчиво сообщил он.
Робби похлопал лошадь по шее, этот пегий боевой конь был подарком Томаса.
– Я думал, твои земли были в Гаскони?
– Да.
– Тогда присягни принцу Уэльскому. Он восстановит тебя в правах.
Роланд покачал головой.
– Я француз, - сказал он, - и буду просить прощения у Франции, - он вздохнул.
– Полагаю, это обойдется в круглую сумму, но с деньгами все возможно.
– Просто убедись, что убьешь его быстро, - сказал Робби.
– Я тебе помогу.
Роланд не сразу ответил. Он заметил промелькнувший в рядах противника зеленый цвет и всматривался в это место. Был ли это зеленый конь?
– Быстро?
– спросил он через некоторое время, по-прежнему не отводя глаз.
– Ты думаешь, я замучаю Лабруйяда до смерти?
– его голос звучал обиженно.
– Может, он и заслужил пытки, но его смерть будет быстрой.
– В смысле, убей его до того, как у него появится шанс сдаться в плен.
Роланд наконец отвернулся от приближающихся французов. Его забрало было поднято, он нахмурился.
– Сдаться в плен?
– Лабруйяд стоит целого состояния, - объяснил Робби.
– Если для него дела пойдут плохо, он просто сдастся в плен. Он скорее заплатит выкуп, чем ляжет в могилу. Так ты поторопишься?
– Боже ты мой, - произнес Роланд. Он не задумывался о такой вероятности, но ведь это было так очевидно! Он мечтал о том, как освободит Бертийю своим мечом, но Робби был прав. Лабруйяд ни за что не станет драться. Он сдастся.
– Поэтому убей его очень быстро, - сказал Робби.
– не давай ему возможности сказать ни слова. Быстро бросайся на него, не обращая внимания на мольбы о пощаде, и убей.
Он помедлил, наблюдая за Роландом, который вновь обратил взгляд на приближающегося противника.