Столичный доктор. Том III
Шрифт:
И это мне все здорово пригодилось, когда начались пленарные заседания. Германские врачи пошли волной, чуть ли не в очереди стояли. И почти у каждого номерок Ланцета или Deutsches Arzteblatt. Подпиши и еще раз подпиши. Мало автографов — начинаются длинные беседы. А как работает стрептоцид, какая выживаемость при легочной реанимации, а давайте напишем совместную статью… Мне даже обидно стало за Сеченова, который тоже почти во всем участвовал, а его не замечают. Перенаправил часть коллег к нему — пусть отдувается. Но Иван Михайлович оказался ушлым. Показывал на горло, хрипел, отговаривался ангиной. И народ шел
Перед самым началом заседания, объявился набриолиненный «швабец» из оргкомитета. И огорошил всех новостью о том, что Дер Кайзер выразил желание повторить опыт своего венценосного кузена из России с переливанием царственной крови подданным. Ждите, завтра в полдень. А у меня поезд в Вольфсгартен! Пришлось срочно бежать на почту, отбивать повторную телеграмму — так мол и так, задерживаюсь по независящим обстоятельствам, но буду, как только, так сразу.
Пленарное заседание началось с минуты молчания в честь скончавшегося на днях Пастера. Сам доклад прошел скучно — много вопросов, плюс не очень полезные дискуссии. Основные положения врачам уже были известны по публикациям, большей частью дотошно вникали в детали.
В перерыве между заседаниями, я затребовал у портье адресочек Вильгельма Конрада. Который Рентген. Написал ему письмо в Вюрцбург, где в университете ректорствовал всемирно известный ученый. Так мол и так, российский медик, исследователь болезней ищет встречи для обсуждения целебных эффектов тока в катодной трубке. Публикации на тему пироэлектрические свойства кристаллов уже выходили в физических журналах — я специально заехал в питерскую библиотеку Академии наук и убедился — так что мой интерес не должен был вызвать вопросов. Если Рентген даст добро на встречу, то я попаду в Вюрцбург как раз в момент открытия икс-лучей. И мы сможем сделать первый снимок, например, кистей рук. Только уже не фрау Рентген, дай бог ей здоровья на долгие годы рядом с любящим мужем, а моих. А если не даст добро? Поди, человек он крайне занятой, что ему какой-то российский медик? Тогда план Б. Привлекаю к делу великого князя. Пусть Сергей Александрович поучаствует в организации встречи.
Но на следующий день стало понятно — протекции Романовых не потребуется. Я стал кавалером германского ордена. Вернее, прусского. С самого утра университет был оцеплен полицией, стояли зеваки. К нам заявился на переливание крови кайзер. Сначала в конференц-зале возникла охрана, потом целая толпа разряженных придворных. Впереди, гордо уставив в потолок кончики тараканьих усов, шел Вильгельм. Невысокий, добавить бороду — наш Николай, один в один. Хотя нет. Отличие, и существенное есть — сухая левая рука, которую он прятал за спиной. Из-за плеча Сеченова я присмотрелся к императору, к тому, как он здоровается и общается с врачами. По повадкам — ни разу не мямля. Стальной мужик.
Дошел ход и до меня. Погутентагили, обменялись парой ничего не значащих фраз. Потом я объяснил, как все будет происходить. Через переводчика — уж очень быстрый немецкий был у кайзера. Сама процедура вышла копией переливания с Николаем. Какие-то приближенные гвардейцы в качестве реципиента, куча фотографов.
Вишенкой на торте стало награждение. Нам с Иваном Михайловичем были пожалованы… ордена Короны второго класса. Знак в виде белого эмалированного
Запил Кузьма. Нет, слуга и раньше закладывал прилично, часто ходил с выхлопом, но как-то держался. Обязанности свои выполнял не за страх, а за совесть, одежда и ботинки всегда была вычищены, исподнее выстирано и выглажено. Не сам конечно, всем этим занимался — горничных гонял и даже освоил кое-какие фразы на немецком. Но немецкий же шнапс сгубил русского человека. Мне следить за Кузьмой времени особенно не было — конференция, доклады, высочайшие визиты. А потом еще и банкеты. Ну как не обмыть орденок? И тут слуга воспользовался оказией, и вошел в штопор. Видать, от ностальгии, не иначе.
Третьего октября, утром — я застал его в таком невменяемом состоянии, что даже не смог разбудить. Надо было что-то делать. А что? Изобретать срочно дисульфирам, чтобы поставить Кузьме «торпеду» под лопатку? Даже не смешно. Решил обратиться к методике «кодирования». Сходил в парфюмерный магазин, попросил показать разные кремы. После чего выбрал один, с выраженным желтым цветом, которым местные дамы имитировали загар. Вернулся к себе в номер и нанес на кожу слуги в разных местах. В первую очередь пятен на лицо наставил. Дождался, когда проснется. Отвел к зеркалу.
— Все! Допился. Гепатит у тебя. Печень отказывает.
Кузьма испуганно потрогал живот. А там явно что-то уже выступало под ребрами.
— Ба-арин!!! Боженьки…
— Умрешь через два дня, — добивал я слугу. — Похороню тут, на немецком кладбище. Жаль, что отпеть с православным попом, наверное, не получится — но сам виноват.
— Ой-ой-ой! Боже правый, Евгений Александрович, сделайте что-нибудь! Заклинаю!
Кузьма побледнел, пошатнулся. А ну, с похмелья, да такие новости.
— Конечно, сделаю. Поставлю тебе хороший памятник. Из белого мрамора. Или из черного гранита? Какой предпочитаешь?
— Я жить хочу! Неужто нет методы?! Вы же такие лекарства целебные изобрели. Сами цари к вам ездют!
— Ах ты хочешь жить, паршивец?! Ну ладно, дам тебе специальную таблетку. Немецкую. Пять тысяч золотых рублей стоит, — я нагнетал и нагнетал. — Только после нее пить вообще нельзя. Ни грамма.
— Даже кваса?
— Первый год и его!
— Неужто пять тысяч?
— Даже больше. Если бы не кайзер, не продали.
Слуга тяжело вздохнул, сел на край ванной. В его лохматой голове шла отчаянная работа, которая была еще отягощена сильным похмельем. Я прямо видел, как Кузьма мечтает о рюмке, чтобы поправиться.
— Ладно. Я согласный.
— Ну и чудно.
Сходил за походной аптечкой, достал таблетку с активированным углем. Как Келер начал его массово производить — я сделал для себя тоже запасец.
— На, выпей. И больше даже не смотри в сторону водки. Слышишь?