Столкновение миров
Шрифт:
«И если это так, — решил Джек, — то тогда они с Вулфом могут подождать лучшего времени для побега. У них есть время подготовиться».
Джек примерил новую одежду. Квадратные черные башмаки весили, казалось, по несколько фунтов каждый, и подходили на любую ногу. С большим трудом ему удалось убедить Вулфа тоже надеть форму Солнечного Дома. Затем они легли. Джек услышал, как Вулф начал храпеть, и через некоторое время тоже уснул. Во сне он увидел мать, зовущую его на помощь откуда-то из темноты.
Глава 22
Проповедь
В
Звонок замолчал секунд через пятьдесят; Вулф продолжал метаться по комнате.
— Плохое место, Джек! — вскрикивал он. — Плохое место, здесь и сейчас! Уйдем отсюда! Уйдем отсюда ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!
Удар в стену.
— Заткните этого идиота!
С другой стороны донеслось почти лошадиное ржание. «Мы прольем немного солнца в ваши души, ребята!» И снова лошадиный гогот, слишком похожий на крики ужаса.
— Плохо, Джек! Вулф! Джейсон! Плохо! Плохо…
По всему коридору начали открываться двери. Джек услышал топот многих ног, обутых в ботинки Солнечного Дома.
Он слез с верхней полки, заставив себя двигаться. Состояние его было довольно странным — полусон, полубодрствование. Он подошел к Вулфу, плавно передвигаясь, будто вместо воздуха в комнате был густой сироп.
Он чувствовал себя усталым… очень усталым.
— Вулф, — сказал он. — Вулф, перестань!
— Не могу, Джеки! — всхлипывал Вулф. Он все еще сжимал руками голову, как будто боясь, что она разорвется.
— Ты должен, Вулф. Мы должны выйти в коридор.
— Не могу, Джеки. — Всхлипывал Вулф. — Плохое место, плохие запахи…
Из коридора кто-то, Джек подумал, что это Гек Баст, крикнул: «Все на исповедь!»
— Все на исповедь! — отозвался другой голос, и его подхватил целый хор. «Все на исповедь! Все на исповедь!» Казалось, что это хор футбольных болельщиков выкрикивает лозунг своей команды.
— Если мы хотим выбраться отсюда, сохранив свою шкуру, мы должны это сделать.
— Не могу, Джеки, не могу, плохо…
Через минуту дверь распахнется, и Баст или Сонни Сингер, а, может быть, оба, войдут… К ним не относится «исповедь», что бы это ни означало. Еще Джек подумал, что, пока к вновь прибывшим проявляются какие-то поблажки, необходимо использовать их настолько полно, насколько это возможно, чтобы разведать обстановку. Тогда их шансы на освобождение будут выше. Но с Вулфом сложно будет не нарваться на неприятности. «Прости, что я втянул тебя во все это, — подумал Джек. — Но дела обстоят так, как они обстоят. И если мы не сможем управлять ситуацией, она будет управлять нами. Так что если я буду жесток с тобой, то только для твоего же блага. Надеюсь».
— Вулф, — прошептал он. — Ты хочешь, чтобы Сингер опять ударил меня?
— Нет, Джек, нет…
— Тогда лучше пойдем со мной в коридор, — сказал Джек. — Ты должен помнить, что от твоего поведения зависит то, как Сингер и Баст будут обращаться со мной. Сингер ударил меня из-за твоих камешков…
— Кое-кто может дать ему сдачи, — ответил Вулф. Его голос был тихим и мягким, но глаза внезапно сузились, вспыхнув
— Даже не думай об этом, — сердито сказал Джек. — Это только все ухудшит.
Вулф опустил руки.
— Джек, я не знаю…
— Но ты попробуешь? — спросил Джек. Он тревожно взглянул на дверь.
— Я попытаюсь, — потерянно прошептал Вулф. В его глазах блеснули слезы.
Верхний коридор должен был быть освещен ярким послеполуденным светом, но это было не так. Как будто на окнах в концах коридора были закреплены какие-то фильтрующие устройства, так что можно было выглянуть наружу и увидеть настоящий солнечный свет, но внутрь этот свет не проникал. Казалось, он падал мертвым на узенькие подоконники высоких викторианских окон.
Перед двадцатью дверями, по десять с каждой стороны, стояло сорок мальчиков. Джек и Вулф появились намного позже всех, но их опоздание осталось незамеченным. Сингер, Баст и еще двое парней уже нашли себе жертву и не обратили на них внимания.
Их жертвой был узкогрудый парнишка в очках, лет пятнадцати. Он стоял, виновато опустив голову. Штаны были спущены до ботиков. Он был без трусов.
— Ты все еще не прекратил? — Спросил Сингер.
— Я…
— Заткнись! — выкрикнул парень из компании Сингера и Баста. Все четверо были одеты в голубые джинсы и белые свитера с длинными воротниками, в отличие от остальных, носивших костюмы из грубой ткани. Джек вскоре узнал, что выкрикнувшего звали Варвик. Четвертого, толстяка, звали Кейси.
— Когда мы захотим тебя послушать, мы тебя спросим! — заорал Варвик. — Ты все еще дрочишь, Мортон?
Мортон задрожал и не ответил.
— ОТВЕЧАЙ ЕМУ! — завопил Кейси. Это был плотный толстяк, который чем-то напоминал злого клоуна.
— Нет, — прошептал Мортон.
— ЧТО? ПОВТОРИ! — выкрикнул Сингер.
— Нет! — простонал Мортон.
— Если ты не будешь заниматься этим целую неделю, то получишь свои трусы обратно, — сказал Сингер тоном величайшего одолжения, которое он делает столь недостойному субъекту.
— А теперь надень штаны, скотина.
Мортон, шмыгая носом, наклонился и поднял штаны.
Мальчишки направились на исповедь и ужин.
Исповедь проходила в совершенно пустой большой комнате рядом со столовой. Сводящие с ума запахи жареных бобов и сосисок исходили из столовой, и Джек увидел, как ритмично раздуваются ноздри Вулфа. Впервые за весь день глаза Вулфа оставило выражение тоски, и он выглядел заинтересованным.
Джек опасался «исповеди» больше, чем хотел бы показать Вулфу. Лежа на верхней койке, закинув руку за голову, он увидел сегодня в дальнем верхнем углу комнаты что-то черное. Сперва он подумал, что это мертвый жук или хотя бы его крылышко, и что, если он подберется поближе, то увидит паутину, в которой этот бедолага запутался. Это действительно был жучок, но не природного происхождения. Это был маленький, старомодный микрофончик, прикрученный к стене шурупом. От него сквозь дыру в пластиковой облицовке уходил в стену шнур. Никаких специальных усилий, чтобы замаскировать его, не предпринималось. Просто часть местного сервиса. Длинное Ухо Солнечного Гарднера.