Столыпин. На пути к великой России

Струков Дмитрий

395. П.А. Столыпин.Грани таланта политика. С. 469, 479.

396. Там же. С. 495. Впрочем, в частных беседах Столыпин, как отмечает один из лидеров кадетов В.А. Маклаков, «не боялся этого слова»; «не возражало» правительство против употребления слова «конституция» и самой Думой. Очевидно, что и без того трудно налаживаемый правительством диалог с Думой мог еще более осложниться терминологическими спорами, в чем правительство не было заинтересовано. См.: Маклаков В.А.Власть и общественность. Т. 3. Париж, 1936. С. 562.

397. Не случайно Столыпин напоминает депутатам об этих словах во время рассмотрения в Думе законопроекта о вероисповедной свободе. Столыпин

П.А.Нам нужна Великая Россия… С. 213.

398. Шульгин В.В.Дни. 1920: Записки. С. 238–239.

399–400. Докладная записка П.А. Столыпина по вопросу местного самоуправления в неземских губерниях // РГИА. Ф. 1662. Оп. 1. Д. 68. Л. 1–10об. Рукопись. Автограф.

401. Окраины России. 1908. 2 февраля. № 5.

402. РГИА. Ф. 1276. Оп. 4. Д. 20. Л. 2–11.

403. РГИА. Ф. 1276. Оп. 4. Д. 20. Л. 14–17.

404. Письмо П.А. Столыпина В.Н. Коковцову от 10 февраля 1908 г. //РГИА. Ф. 1276. Оп. 4. Д. 20. Л. 14–14 об.

405. ГАРФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 395. Л. 16–18 об. Рукопись. Подлинник. Автограф.

406. РГИА. Ф. 1276. Оп. 3. Д. 835. Л. 35–35об.

407. Письмо П.А. Столыпина С.В. Рухлову от 1 апреля 1911 г.// РГИА. Ф. 1276. Оп. 4. Д. 42. Л. 83–83об. На бланке «Председатель Совета министров». Машинопись.

408. Мирек А.Ф.Император Николай II и судьба православной России. С. 99, 100.

409. Сидоровнин Г.П.П.А. Столыпин: Жизнь за Отечество. С. 469–471.

410. Тюкавкин В.Г.Великорусское крестьянство и столыпинская реформа. С. 168. Показывая в своей книге значительную роль Николая II в подготовке и проведении земельной реформы, тот же автор пишет и другое: «В середине 1890-х годов у молодого царя преобладал весьма оптимистический взгляд на сосояние дел в государстве … поэтому задумываться о реформе Николай II стал позднее». Там же. С. 167. В качестве подтверждения этой позиции В.Г. Тюкавкин приводит встречу царя во время коронации 18 мая 1896 г. с волостными старостами, на которой царь, как и положено на таких церемониях, говорил общие фразы, призывая помнить заветы слова своего любимого отца Александра III, сказанные им на такой же встрече в том же Петровском дворце. И далее историк добавляет, что «здесь и намека нет на реформы». Там же. С. 168.

На мой взгляд, эти доводы не убеждают. Волостные старосты приехали к царю не с челобитной, к тому же они представляли верхний слой деревни, но не ее срез. Старосты были мало заинтересованы в коренных реформах деревенской жизни, представляя собой зажиточный сельский класс, они сами использовали общинный строй в своих личных корыстных интересах. Да и прежде чем что-то царю обещать, надо предварительно что-то для этого подготовить, Николай не относился к разряду тех политиков, которые после публичного, «всенародного» обещания мог бы потом его «замолчать», так и ничего не сделав из обещанного. Но допустим, царь сказал бы старостам о готовившихся преобразованиях, что тогда? Если бы это было в неопределенной форме, то наивный крестьянский ум все бы домыслил по-своему за царя. У крестьянского народа эти худо истолкованные царские фразы могли создать ложные надежды, крах которых мог привести к печальным последствиям. Далеко за примером ходить не надо. Известно, что после событий 9 января 1905 г. царь принимал рабочую делегацию (см. гл. 5), в сокращенном виде их беседа была напечатана в прессе. Курские крестьяне по-своему перетолковали разговор царя с рабочими, пуская в округе слух, будто «сам царь не запрещает грабить господ». Вронский О.Г.Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений» (1905–1917). С. 28. Но тем более государь не мог говорить крестьянской делегации и ничего конкретного, так в этом случае реформу следовало запускать уже с завтрашнего дня.

В конце концов, царь живет не от выборов к выборам, ему не надо доказывать свою профпригодность первыми «100

днями». Царь не только делает политику, он ее созерцает и одухотворяет. Поэтому встреча только что коронованного императора с представителями крестьянства уже сама по себе много значит. К тому же молодой государь на самом деле сказал тогда старостам мудрые слова, что «заботы о благе вашем (то есть крестьян. – Д.С.) так же близки моему сердцу, как они близки были Деду Моему и незабвенному дорогому Родителю». А как известно, и дед и отец царя сделали много для крестьян!

Но главная ошибка данной позиции мне представляется в другом: нельзя требовать от исторической личности больше того, что она может сделать в тех исторических условиях, заложником которых она часто является. Это вынужден признать и сам автор: «Вместе с тем его нерешительность, а более всего установивший порядок прохождения законопроектов через бюрократический аппаратнадолго задержали реформирование деревни» (курсив мой. – Д.С.). В то же время эта оговорка автора тут же им перечеркивается последующим текстом: «Достаточно было самому императору проявить государственную мудрость и особенно государственную смелость, и можно было в конце XIX в., даже не затрагивая общину, резко сдвинуть дело землеустройства, переселения, увеличения ссуд, кредитования, помощи Крестьянскому банку и др. …Николай не только этого не сделал, но надолго затянул… царь не понимал срочности решения этого важнейшего для государства вопроса… его нерешительность, постоянное упование на то “как Бог даст” затянули окончательное решение вопроса до критической точки, до взрыва недовольства значительной части крестьян». Там же. С. 168–169.

Но, во-первых, это оценочное суждение автор не подкрепляет фактами и расчетами. Разве Транссиб 90-х гг. и прилегающая к нему инфраструктура были способны пропустить и обустроить большое количество поселенцев? Были ли действительно у государства финансовые возможности для решения крестьянской проблемы в 90-х гг.? Непонятно, как применительно к 90-м гг. автор решает проблему кадрового обеспечения переселенческих служб, определяет психологическую и социальную готовность деревне, а также дворянства, еще не напуганного революцией, к предстоящим землеустроительным работам? Все это и многое другое остается нераскрытым.

Во-вторых, в самой книге автора по данному поводу присутствует противоречие: на предыдущих страницах он говорит о целой серии царских мероприятий по улучшению положения крестьян, показывает, с чем я полностью согласен, взаимосвязь столыпинской реформы с предшествующими царскими преобразованиями, пишет о господствующем стереотипе в советской историографии «отрицательного отношения к загнившему самодержавию». Там же. С. 63, 82, 133, 136, 143, 144, 148, 157, 166, 169.

В-третьих, дошедшее до нас высказывание царя о перекошенном государственном здании, сказанное еще в 90-х гг., свидетельствует, что царь отдавал себе отчет в серьезности стоящих перед ним государственных проблем.

В-четвертых, никто и не мог тогда, в 90-х гг., предполагать, что осталось так мало времени у России, социальный взрыв, начавшийся 9 января 1905 г., нельзя было спрогнозировать на конкретный год, число и месяц, его первопричина находилась в духовной сферы, не поддающей математическому анализу и расчету.

И наконец, в-пятых, автор поверхностно и искаженно понимает отношение царя к Божьему Промыслу. Царь вымаливал Россию и свой народ, испрашивал у Бога указание верного пути из тех исторических тупиков и змеиных ловушек, в которых оказалась его любимая Родина. Из религиозного опыта мы знаем, каких душевных, в том числе и умственных, сил требовала такая молитва и что для государственного деятеля такая молитва означает не отстраненность от дел и решений, а, наоборот, некий исход из рабочего перенапряжения, из невозможности рационально, силами человеческого разума, найти правильный выход. Людям с совестью, обремененным властью, будут более понятны эти слова.