Стопроцентно лунный мальчик
Шрифт:
— Я… тебе еще не говорила… Мне очень понравился твой доклад по «Шальному древоволку». Замечательно получилось. Я думаю, ты без меня даже лучше справился. Я бы тебе только мешала.
— Неправда! Я думаю, вместе у нас вышло бы гораздо лучше. Наверняка ты бы заметила кучу всякого, что я пропустил.
— Тебе понравился наш с Пулом доклад по «Священному острову»?
— Ага, — соврал Иеронимус. — Очень сильный.
«С твоим не сравнить», — подумала Слинни.
— Иеронимус, а зачем ты звонишь?
— Да
— Название знакомое. Где они выступают?
— В «Собачьем питомнике».
— «Собачий питомник»? Это в районе Зоны первого ЛЭМа?
— Да. Мой друг Брейгель может нас подвезти. У него права есть.
— Брейгель… Он же из дебильного класса? Ах да, я забыла… Ты дебил. По крайней мере, полдебила. И дружишь с дебилами.
Иеронимус дернулся. К счастью, Брейгель отошел от него, как только речь пошла о классической литературе. Сейчас он стоял у дальних полок, изучая надписи на пачке печенья.
— Вообще-то не очень красиво так говорить.
— А ты видел, во что они превратили ротонду? Я не хочу иметь никаких дел с этими уголовниками.
— Брейгеля в тот день там не было.
— Ты уверен? Как-то не хочется оказаться в машине с типом, который заставит меня нюхать какую-нибудь гадость из серебряной коробочки.
— Да ладно тебе! Признайся, смешно было.
— Это была самая ужасная минута в моей жизни!
— Что, так страшно воняют зверские духи Джескера?
— Нет. Ужасно было видеть тебя. Внезапно узнать, что ты живешь двойной жизнью и скрываешь это от меня.
Иеронимус глядел в лицо на экранчике. Два человека в защитных очках ведут полный горечи разговор, словно влюбленные, которым не суждено быть вместе.
— Это правда, Слинни. Я старался, чтобы две моих школьных жизни совсем не пересекались. Я знал, что никто не поймет. И ты не поймешь. А что я мог сделать? Так фишка легла. По крайней мере, в коррекционном классе меня никто не станет осуждать. В крайнем случае, побьют и ограбят, но не осудят, если вдруг узнают, что я хожу на уроки с классом для одаренных.
— Иеронимус, я тебя не осуждаю. Просто обидно, что ты мне ничего не рассказывал.
— Слушай, ну прости меня! Я понимаю, что ты сердишься, но тут случилось кое-что, и мне обязательно нужно с тобой поговорить.
— Что, еще одну книжку нашел, которую успели за века основательно поредактировать?
— Да нет! Слушай, у тебя телефон случайно не прослушивается?
В безумном, на поверхностный взгляд, разговоре наступила пауза, и за этот безмолвный промежуток времени Слинни поняла, что именно произошло.
— Н-не уверена…
— Видишь ли, вчера ночью случилось такое, чему лучше бы не случаться.
— Я слушаю.
— Там была одна девочка…
Лицо Слинни стало мрачным.
— Мы с ней вчера познакомились. Ее очень интересовало то, что у нас с тобой есть общего. Мы… перешли определенную черту… И она это перенесла очень тяжело.
Слинни не верила своим ушам.
— Ты соображаешь, что ты наделал? — спросила она шепотом.
— Теперь-то соображаю. А тогда я совсем голову потерял. Она очень хотела увидеть мои глаза. А я очень хотел посмотреть на нее — без очков…
— И как? — прошептала Слинни.
— Я не могу сейчас об этом говорить.
— Ты сказал, ей было тяжело?
— Просто ужасно.
— А потом?
— Когда мы прощались, она была в норме. Но мне надо еще раз с ней увидеться. И я хочу, чтобы ты тоже с ней встретилась. Она мне рассказала потрясающую вещь. Один слух, который напрямую касается и тебя, и меня, и всех, кто носит защитные очки.
Слинни молчала. Ее лицо оставалось неподвижным, но каждая черта словно излучала страх. В прошлый раз она первой заговорила на эту тему, а Иеронимус не захотел слушать.
«Девяносто четыре года назад таких, как мы, ссылали в специальные лагеря на обратной стороне Луны»…
Но Иеронимус хотел рассказать не об этом. Его интересовали некие тайные события в настоящем, безусловно связанные с тайными событиями прошлого.
— На Земле болтают… Эта девочка, с которой мы вчера…
— Погоди! — перебила Слинни. — Так она с Земли?
— Да. Ты слушай! Она говорит, что слухи подтверждаются, она сама видела…
Иеронимус рассказал Слинни то, что узнал о мега-крейсерах. Когда он замолчал, у Слинни лицо выражало уже не страх — запредельный ужас. Она схватила со стола стилус, быстро написала несколько слов и поднесла планшет к экрану. Иеронимус прочел:
НЕ ГОВОРИ БОЛЬШЕ ОБ ЭТОМ.
Я НЕ УВЕРЕНА, ЧТО ЛИНИЯ НЕ ПРОСЛУШИВАЕТСЯ.
В ШКОЛЕ ОБСУДИМ.
СМЕНИ ТЕМУ.
Иеронимус запнулся. «О чем говорить? Ах да, сегодняшний вечер. Колесо обозрения. Девочка с Земли. Концерт в «Собачьем питомнике». Брейгель. Уговорить Слинни, чтобы поехала с нами. Не захочет. Но она должна поехать, должна…»
— В общем, Слинни, я познакомился с классной девчонкой, она с Земли, и мы договорились встретиться сегодня в восемь. Она тебе понравится. Часто ли выпадает случай поговорить с земной девочкой? Это же круто! Мы ее прихватим и вчетвером поедем на концерт, послушаем этих «Джинджер-канкан». Будет весело! Поехали с нами, пожалуйста! Иначе Брейгель отказывается нас везти.
— Погоди, кто такой Брейгель?
— Ты наверняка его видела. Здоровый такой, с громким голосом. И совсем не урод.