Стоунхендж

Корнуэлл Бернард

— В обмен на селение, называемое Мэдэн.

— Где дары? — спросил Скатэл.

— Половину из них отложили, — ответил воин, — и доставят в Сэрмэннин.

Это вызвало ещё больше радости, но Скатэл заставил смолкнуть звуки одобрения, встав во весь рост.

— А что насчёт нашего золота? — требовательно спросил он пятерых воинов. — Ленгар из Рэтэррина послал что-нибудь из нашего золота с вами?

— Нет, — признался предводитель молодых воинов, — но он показал его нам.

— Он показал его вам! Как любезно с его стороны! — Скатэл

заговорил насмешливо. Главный жрец в честь пиршества был одет в просторную шерстяную мантию, утыканную сотнями перьев чаек, и казался укутанным в белое и серое. Его прямые волосы были обвязаны кожаным ремешком, в которые было ещё больше перьев, а вокруг шеи он повесил ожерелье из мелких костей.

— Золото Эрэка показывают в Рэтэррине! — презрительно воскликнул он. — Оно в целости?

Последний вопрос был брошен с гневом, и среди слушающей толпы упала тишина. Пятеро воинов выглядели смущёнными.

— Не полностью, — признался их предводитель через некоторое время. — Больших ромбов только три.

— И нескольких маленьких тоже нет, — добавил другой воин.

— Где они? — спросил Скатэл взбешённым голосом.

— До того как мы прибыли, — сказал первый воин, — они были отданы Хенгаллом.

— Кому отданы? — спросил шокированный Керевал.

— В Каталло.

— Вы победили Каталло? — зарычал Скатэл. — Вы не потребовали вернуть золото?

— Они объявили, что золото исчезло, — дрожащим голосом сказал молодой воин.

— Исчезло? — закричал Скатэл. — Исчезло!

Он повернулся к Керевалу в слепой ярости. «Вождь, — сказал Скатэл, — до глупости доверчив. Он поверил обещаниям Ленгара, но уже часть золота рассеялась как птичий помёт. А сколько ещё золота было отдано?» Толпа была теперь на стороне Скатэла.

— Скоро Ленгар почувствует себя в безопасности, — завопил Скатэл. — Он заставил своих врагов умолять о мире, и скоро ему не понадобятся наши воины! Он убьёт их, и оставит золото себе. Но у нас есть он! — он указал на Сабана. — Я заставлю Ленгара из Рэтэррина визжать о милосердии. Я заставлю его обливаться потом всю ночь, я могу скрутить его от боли, я сделаю так, чтобы его кожа кипела, я могу ослепить его! Сначала один глаз, затем второй, потом его руки, а после этого ноги, и последнее, что останется от его жизни, его мужественность. Вы думаете, Ленгар не будет умолять орлов отнести нам по воздуху наше золото, когда эти раны поразят его истерзанную плоть?

Мужчины приветствовали эту речь ударами по земле прикладами копий.

Керевал поднял вверх руку, призывая к тишине.

— Ленгар обещал отдать нам сокровища? — спросил он пятерых воинов.

— Он сказал, что он обменяет их на наш храм, — ответил предводитель воинов.

— Ты выбрал храм? — Керевал спросил Камабана.

Камабан выглядел удивлённым оттого, что к нему обратились с вопросом, как будто вообще не обращал внимания на раскалённый спор.

— Думаю, что мы подберём какой-нибудь, — вскользь сказал он.

— А если вы всё-таки найдёте его, —

Скатэл с презрительной усмешкой сказал Камабану, — и если вы переместите его, твой брат вернёт нам золото?

Камабан кивнул жрецу.

— Он согласился сделать это.

— Он согласился, — сказал Скатэл. — Он согласился! Однако он никогда не говорил нам, что часть золота уже исчезла! Что ещё он скрывает от нас? Что ещё?

И с эти вопросом худой жрец резко припал к земле и сжал руками голову так, что его волосы расстелились в пыли. Он помяукал некоторое время, скорчившись словно от боли, и толпа затаила дыхание, понимая, что сейчас он разговаривает с Эрэком. Сабан тревожно взглянул на Камабана, желая знать, почему его брат не делает то же самое, но Камабан только опять зевнул.

Скатэл отбросил голову назад и завыл в безоблачное вечернее небо. Вой постепенно перешёл мяукающее хныканье, глаза жреца закатились, остались видны только белки глаз.

— Бог говорит, — прохрипел он сдавленным голосом, — он говорит!

Сабан попытался отогнать ужас, он сразу догадался о том, что принесёт послание от бога. Он снова посмотрел на Камабана, но тот подобрал заблудившегося котёнка и стал равнодушно вылавливать блох из его меха.

— Мы должны использовать кровь! — завизжал Скатэл, и с этими словами он выбросил руку по направлению к Сабану. — Взять его!

Дюжина воинов наперегонки схватила Сабана, у которого не было времени защититься. Хэрэгг попытался растолкать некоторых мужчин, но торговца свалили с ног ударом древка копья. Каган рычал и пытался прийти на помощь отцу, и понадобилось шестеро мужчин, чтобы удержать глухонемого гиганта и повалить его лицом вниз на землю рядом с ямой. Сабан сопротивлялся, но воины крепко прижали его к стене хижины Керевала. Они не обращали внимания на протесты вождя, потому что весть о том, что часть золота Эрэка исчезла, разгневала их.

Главный жрец сбросил с плеч мантию с перьями чаек. Теперь он был обнажён.

— Эрэк! — закричал он, — сделай то, что я делаю с этим человеком, с его братом!

Сабан ничего не мог поделать, кроме как молча смотреть, как Скатэл направляется к нему. В глазах главного жреца было торжество и возбуждение, и Сабан понял, что Скатэл наслаждается этой жестокостью. Камабан, не обращая внимания на противостояние, щекотал горло котёнку, а Скатэл взял кремневый нож у одного из жрецов.

— Забери глаз Ленгара! — закричал Скатэл богу, затем вытянул левую руку и быстро схватил Сабана за волосы. Воины крепко удерживали его, и всё, что Сабан мог поделать, попытаться отвернуться, когда кремневое острие приблизилось к нему.

— Нет! — прозвучал голос Орэнны.

Нож завис дрожащей тенью у самых глаз Сабана.

— Нет! — снова сказала Орэнна. — Пока я жива!

Скатэл зашипел и повернулся к ней.

— Нет, до тех пор, пока я жива, — спокойно повторила она. Она прошла сквозь толпу, и теперь смело встала лицом к лицу со Скатэлом. — Опусти нож.