Стоунхендж
Шрифт:
Камень был громадным, в два раза тяжелее самой тяжёлой колонны храма, и лежал глубоко погруженный в травянистый берег. Сабан в течение двух дней разглядывал камень, пытаясь придумать, как переместить его. Затем он и Мерет пошли в лес, отыскали шесть высоких деревьев, и срубили их. Они обтесали стволы в гладкие брёвна, и превратили их в восемнадцать коротких кусков.
На следующий день они подняли Камень Земли из грунта дубовыми рычагами. Сабан глубоко подкопал с обеих сторон камня, выскабливая ямы подобно барсуку, выкапывающему норы глубоко под скалами, и рычаги были просунуты глубоко в землю, а затем шесть человек с каждой стороны приподняли переднюю часть камня. Она поддавалась неохотно, и приходилось откапывать землю из-под валуна, чтобы высвободить его из хватки земли. Но, наконец, он приподнялся,
В течение трёх дней они вкапывались и поднимали, пока, в конце концов, камень не оказался полностью лежащим на восемнадцати роликах. А Льюэдд теперь мог привести одну из пустых трёхкорпусных лодок к берегу. Он привязал судно за носы лицом к камню, затем дождался, когда уйдёт прилив, чтобы судно село на мель в прибрежном иле. Когда лодка оказалась в нужном месте, люди Сабана рычагами толкнули камень вперёд, а другие стояли в обмелевшей части реки и тянули верёвки, чтобы протащить камень по роликам. Камень был длиной в три человеческих роста, но тонкий, и покатился достаточно легко. Люди вытаскивали ролики, остающиеся позади камня, и подсовывали их под его переднюю часть. И таким образом, мало-помалу огромную плиту протащили и протолкнули, пока один её край не стал выдаваться с берега, нависая над сидящей на мели лодкой.
— Теперь осторожнее! — закричал Сабан. Один из роликов положили на лодку, и двое мужчин удерживали его на месте, а остальные управлялись с рычагами в задней части камня.
— Поднимайте снова! — кричал Сабан, и огромная плита двинулась вперёд, а затем начала опускаться. — Наклоняйте! Наклоняйте! — кричал Сабан, и следил, как передний край камня закачался, перед тем, как лечь на лодку. Три корпуса тревожно заскрипели под тяжестью камня. Ещё ролики были положены на лодку, а люди снова заработали рычагами. Начал накрапывать дождь, начинался прилив, и огромную плиту камня, наконец, протолкнули на лодку. Камень Земли оказался таким длинным, что полностью заполнил собой всю длину судна.
— Теперь посмотрим, поплывёт ли он, — сказал Льюэдд, и он, Сабан и Орэнна дожидались на берегу реки, когда настала ночь, и прилив стал повышаться. Они разожгли костёр, и при его свете увидели, как прибывающая вода кружится вокруг трёх корпусов судна. Вода поднималась всё выше и выше, пока Сабан не подумал, что она должна подняться выше фальшборта и затопить лодки, но затем ил под лодкой поддался с хлюпающим звуком, и три корпуса судна подхватило течением.
— Я даже не думал, что мы сможем сдвинуть этот камень, — изумлённо сказал Льюэдд.
— Нам ещё нужно переместить его в Рэтэррин, — сказал Сабан.
— Эрэк поможет нам, — уверенно объявила Орэнна.
— Лодка идёт низко, — обеспокоено сказал Льюэдд, и пояснил, что морские волны неизбежно захлестнут через борта и затопят судно. Из боковых корпусов, где сидели гребцы, достаточно легко можно будет вычерпывать воду, но этот камень был таким длинным, что едва ли было место для человека в центральном корпусе.
— Посадить туда маленького мальчика? — предложил Сабан. И на утро они выяснили, что есть место только для двух мальчиков — на носу лодки и на корме. И Льюэдд признал, что если мальчики будут постоянно вычерпывать морскую воду, эта тяжело груженая лодка сможет выдержать путешествие.
— И если погода будет благоприятная, — добавил он.
Но погода оставалась суровой. Лодки стояли в ожидании, воины были готовы отправиться в путь, но ветер всё ещё вздымал волны и приносил ещё сильнее хлестающий дождь. Прошёл ещё один месяц, лето заканчивалось, и Сабан начал опасаться, что они никогда не смогут выехать. Скорее, он начал надеяться на то, что они никогда не смогут выехать, потому что ему совсем не хотелось возвращаться в Рэтэррин. Его домом стал Сэрмэннин. Он надеялся прожить остаток своей жизни возле этой реки, видеть, как подрастают его дети, и стать членом племени Керевала. Он нанёс татуировки Сэрмэннина на своё лицо, и втёр в них пепел, чтобы они стали серыми. Только Камабан и Орэнна настаивали, чтобы он вернулся в центральные земли, а Сабан не хотел этого. Поэтому он радовался плохой погоде, удерживающей его у реки Сэрмэннина. Они с Меретом коротали время за постройкой рыбачьих лодок из отбракованных из-за недостаточной длины бревён. Они планировали
Мерет взял себе жену из женщин Сэрмэннина, и тоже сомневался, уехать или остаться.
— Я хотел бы снова увидеть отца, — говорил он, — и Рэй хотела бы увидеть Рэтэррин.
Рэй была его женой.
Сабан высыпал мешок песка с берега в новую лодку и начал камнем втирать его, полируя древесину.
— Было бы хорошо снова увидеть Галета, — сказал Сабан, а также подумал, что хорошо бы посетить могилу отца, но больше не было причин вернуться в места своего детства. Он притронулся к амулету под своей безрукавкой, и спросил себя, почему ему так не хочется возвращаться. Конечно, был страх перед Ленгаром, но у Сабана была ореховая скорлупа амулета, и он знал, что он подействует, так почему же его так пугало возвращение домой? Если храм будет построен, Слаол вернётся, и всё будет хорошо. Он взглянул на реку, где камни плавали в лодках. Когда камни достигнут Храма Неба, мечта осуществится, а что потом? Изменится ли всё? Приблизится ли сияние Слаола, чтобы уничтожить зиму и болезни? Или мир будет меняться постепенно? Изменится ли вообще что-нибудь?
— Ты выглядишь обеспокоенным, — сказал Мерет.
— Нет, — сказал Сабан, хотя так оно и было. Его беспокоило его неверие. Камабан верил, Скатэл верил, и Орэнна верила. Большинство людей Керевала были убеждены, что изменяют мир, но Сабан не разделял их уверенность. Вероятно, подумал он, это потому, что он один помнил Камабана как скрученного ребёнка, как изгнанного заику, как презираемого сына. Или потому, что он полюбил эту реку и её берега.
— Я подумал, — сказал он, — что мог бы ходить на этих лодках вместе с Льюэддом? Стать рыбаком?
— И постоянно будешь схватывать простуду, — сказал Мерет. Он полировал поднимающийся кверху нос лодки. — Нет, — сказал он, — я считаю, что мы с тобой должны отправиться домой, Сабан, и могли бы уже свыкнуться с этой мыслью. Это то, чего хотят наши жёны, а чего хотят жёны, они всегда добиваются.
Лето прошло, а ветра всё не стихали, и Сабан засомневался, что камни смогут покинуть реку в этом году. Но потом, так же, как в самый первый год, приближающаяся осень принесла период спокойного моря и мягких ветров. Льюэдд выждал два дня, поговорил с рыбаками, помолился в храме Мэлкина, и объявил, что маленький флот может отправляться в путь. Еда и вода были снова загружены в лодки, воины заняли свои места, а Мерет и Сабан разместили свои семьи в двух длинных однокорпусных лодках, сопровождающих камни на восток. Скатэл принёс в жертву тёлку, и обрызгал её кровью прочно привязанные камни, Керевал расцеловал своих многочисленных жён, и настало время отправляться путь.
Тяжело гружёные лодки пошли вниз по реке к подветренной стороне мыса, гребцы исполняли песни в честь Эрэка. Люди племени долго оставались на берегу реки и прислушивались к голосам, постепенно затихающим вдали. Они прислушивались до тех пор, пока не осталось никаких звуков, кроме журчания реки и дуновения ветра. Сэрмэннин сдержал обещание. Он послал свой храм в Рэтэррин, и всё, что теперь оставалось, это ждать возвращения своего вождя, главного жреца и своих сокровищ.
Погода была благоприятной, такой, какой и нужно, потому что лодка Камня Земли была неповоротливой и медленной. Когда Сабан совершал своё первое путешествие, оно показалось ему быстрым, но тогда он был в однокорпусной лодке, рассекающей волны подобно ножу, разрезающему мясо. А большие трёхкорпусные суда казалось, с трудом прокладывали себе путь среди волн. Прилив подхватил их, гребцы трудились без устали, но всё равно это было невыносимо медленное путешествие. Сабан и его семья разделили одну лодку с воинами Керевала, но она всё равно должна была держаться рядом с неповоротливыми лодками с камнями. Судно с Камнем Земли было самым медленным, а двое маленьких мальчиков в центральном корпусе постоянно вычерпывали воду. Если судно затонет, предупредил Скатэл мальчишек, виноваты будут они, и их утопят вместе с ним. Это предупреждение заставило их усердно работать своими морскими раковинами. Орэнна крепко держала Лэллик, а Леира обвязали вокруг пояса, чтобы если он упал бы за борт, его можно было притянуть обратно, как рыбу. Ярко сияло солнце, и это было доказательством того, что Эрэк одобряет это путешествие.