Стоунхендж
Шрифт:
— Кто они? — прокричал Льюэдд Сабану.
— Каталло? — предположил Сабан. Он не мог подумать на других врагов, но предположил, что Раллин, зная, что на него нападут на следующий день, послал своих стрелков в ночи, чтобы уязвить и унизить людей Ленгара.
Лучники исчезли. Они появились, они ранили и убивали, а теперь исчезли, но паника не утихала. Некоторые из воинов Рэтэррина напали на людей Друинны, ошибочно приняв их за врагов, воины Друинны давали отпор, а Ленгар ходил между ними, приказывая прекратить. Сабан крался за ним.
Борьба медленно затихала. Мужчины и женщины сбивали огонь с горящих
— Ты хочешь стать вождём, маленький братец? Ты хочешь убить меня?
— Позволь мне убить его, — мстительно сказал Льюэдд. — Позволь мне!
— Нет! — Сабан оттолкнул Льюэдда в сторону и шагнул вперёд.
Ленгар отбросил в сторону копьё и вытащил свой меч. Он выглядел скучающим, как будто такое случайное дело, как убийство Сабана, было ничего не стоящим занятием. Сабану нужно было остерегаться самоуверенности своего брата, но он был слишком взбешён, чтобы осторожничать. Он просто хотел убить своего брата, и Ленгар понял это, так же, как он понял, что ярость Сабана сделает его неловким и его легко будет убить.
— Давай, маленький братец, — дразнил он Сабана.
Сабан поднял копьё, глубоко вдохнул и приготовился нанести яростный удар, подкреплённый гневом, но в этот момент раздался крик, и кто-то указал в сторону южного входа в селение, и оба и Сабан и Ленгар повернулись в ту сторону. И оба замерли с открытыми ртами. И оба мгновенно забыли о своей ссоре.
Потому что во мраке ночи шёл мертвец.
Часть 3. Храм Смерти
Мертвец двигался в лунном свете, и у людей Рэттэрина вырвался глубокий стон из-за ужаса, охватившего всё племя.
Шагающий труп был полностью обнажён и тонок как скелет. Его глаза были чёрными впадинами на бледной маске, кожа была призрачно белой, рёбра чернели, а длинные прямые волосы были седыми. Частицы кожи и волос падали и отлетали по ветру, словно он разлагался прямо в движении. Луна была теперь намного выше — выше, меньше, светлее и ярче, и копьеносец рядом с Ленгаром внезапно в ужасе закричал.
— Он не отбрасывает тени! Он не отбрасывает тени!
Воины, участвующие в пьяных драках, разбежались или попадали на землю, спрятав лица. Ленгар один осмелился повернуться к мертвецу, не отбрасывающему тени, и даже Ленгар задрожал.
Потом Сабан, вросший в землю от страха, увидел, что от призрака всё-таки отходит лунная тень. Он увидел также, что каждый раз, когда мертвец ступал на левую ногу, он совершал небольшой наклон. А опадающие с него серо-белые хлопья были не отлетающей плотью, а пеплом, разлетающимся на слабом ветре. Человек намочился в реке, вывалялся в золе, вымазал сажей глаза и рёбра,
— Камабан! — сердито зарычал Ленгар. Он тоже узнал хромую походку, и раздражённо выкрикнул имя, пристыженный тем, что испугался похожей на привидение фигуры.
— Брат! — сказал Камабан. Он распахнул руки навстречу Ленгару, но тот в ответ выдвинул свой меч.
— Брат! — снова сказал Камабан, на этот раз с укоризной. — Ты хочешь убить меня? Как же мы уничтожим Каталло, если ты убьёшь меня? Как мы уничтожим Каталло без колдовства? — он сделал несколько неуклюжих танцевальных прыжков и завизжал на луну. — Колдовство! Хитрость! Заговоры по ночам и заклинания в лунном свете! — он завыл и задрожал, словно боги повелевали его телом, а затем, когда приступ прошёл, он лукаво нахмурился в сторону Ленгара. — Тебе нужна моя помощь, чтобы отвести заговоры Дирэввин?
Ленгар всё ещё держал меч обнажённым.
— Твоя помощь?
— Я пришёл, — сказал Камабан очень громко, чтобы его могли услышать воины, убежавшие к хижинам, — чтобы уничтожить Каталло. Я пришёл, чтобы стереть Каталло в порошок. Я пришёл, чтобы натравить богов на Каталло, но сначала мы с тобой, брат, должны помириться, — и он снова сделал шаг навстречу Ленгару, который отступил назад и бросил взгляд на Сабана. — Придёт время, и ты убьёшь его, — сказал Камабан, — но сначала помирись со мной. Я сожалею о нашей ссоре. Это неправильно, что мы с тобой враги.
Ленгар остановил Камабана своим мечом.
— Ты пришёл, чтобы нанести поражение Каталло?
— Рэтэррин никогда не достигнет величия, пока процветает Каталло, — закричал Камабан, — и я страстно желаю, чтобы Рэтэррин вновь стал могущественным. — Он мягко отвёл в сторону меч Ленгара. — Нам не надо ссориться, брат. Пока мы с тобой боремся друг с другом, Каталло останётся непокорённым. Так обними меня, брат, в честь нашей победы. А потом я упаду к твоим ногам, чтобы показать твоим людям, что я ошибался, а ты был прав.
Мысли о победе над Каталло было более чем достаточно, чтобы убедить Ленгара помириться с Камабаном, и он распахнул руки, позволив Камабану ступить в его объятия.
Сабану, стоявшему рядом, вспомнился день, когда Хенгалл заключил мир с Каталло, обнимая Китала, но потом он понял, что Камабан пришёл не для того, чтобы помириться. Когда его правая рука обвила шею Ленгара, что-то тёмное мелькнуло в его руке, и Сабан увидел, что это был нож, кремневый нож, достаточно короткий, чтобы быть спрятанным в ладони Камабана. И этот нож обогнул сзади голову Ленгара и разрезал ему шею. Кровь хлынула стремительная, тёплая и тёмная. Ленгар попытался вырваться, но Камабан удерживал его с неожиданной силой. Он улыбался сквозь свою чёрно-белую маску и погружал кремневое лезвие всё глубже, проводя им взад и вперёд, и острое похожее на перо каменное лезвие рассекло натянутые мускулы и пульсирующие артерии. Кровь Ленгара полилась вниз, смывая пепел с худого тела Камабана. Ленгар задыхался, а кровь била ключом и проливалась из его горла, но Камабан всё ещё не отпускал его. Нож резанул снова, и, наконец, Камабан ослабил свою хватку, и Ленгар упал на колени. Камабан пнул его в рот, отводя назад голову Ленгара, и ещё раз полоснул ножом, полностью перерезав горло брата.