Стоящий у двери
Шрифт:
Денис не знал, к чему эти хозяйственные мысли в его голове. Не к тому ли, чтобы поскорее вернуться с караваном? Он еще на километр не отошел, а уже безумно скучает по Елене. А скучать некогда – его замыкающим поставили не для того, чтобы он сосны и елки считал. Хорошо, что быстрый бег не располагал к разговорам, а то шуточки про Ромео уже надоели. Вот Индеец обернулся к Денису… и рванул с плеча «Сайгу»:
– Ложись!
Денис рухнул в снег, не раздумывая, только и увидел, как перед его носом туда же упал карабин, а Индеец выхватил ножи, метнув их в кого-то позади Пищухина.
– Ну, вот и хорошо, без шума разобрались… Погляди,
Тварь была почти белого цвета. Лохматая до того, что трудно разобрать, где у нее зад, а где перед, она напоминала собаку, только чересчур заросшую.
– Может, это зимняя шерсть? – Индеец разглядывал добычу. – Да, такого беляка фиг заметишь на снегу, пока он не двигается.
Отряд остановился, поджидая отставших, а командир даже вернулся, чтобы рассмотреть нового хищника и запомнить. Сталкер как раз вытаскивал свое оружие из хребта тварюги, упираясь ногой, рукоятки было еле видно в густом меху.
– Точно подбил, – одобрил Доронин.
– Не люблю, когда мои ножи от меня убегают.
– А главное, тихо… Пойдешь сзади, но если эти беляки стаей набегут, тут без огнестрела не справиться. Смотри в оба, Индеец. И ты, Пищухин, тоже не спи. Ишь, как они маскируются…
Про себя Доронин жалел, что собирались впопыхах из-за форс-мажора с Мухиным и Привратником, да так и не порасспросили о местной живности. Конечно, если тут львы стадами не бегают, отряд отобьется, но уж названия каждому зверю придумывать он не нанимался. Не Линней и не Дарвин, чтоб классификацию им проводить. И безымянного грохнет – не побрезгует.
Холод продолжал пощипывать тело сквозь одежду. Денис предпочитал рыхлый снег под ногами этому сегодняшнему твердому насту и прозрачному от мороза воздуху. Обидно будет валяться в станционной больнице с обычной простудой, как-то не по-мужски это. И вообще, вчерашний день… Лучше бы его не было! Как жить дальше? И если бы его не было… Сколько времени еще пройдет до новой встречи с Еленой?
Он оглянулся, помня о приказе командира. Индеец не терял бдительности, но все же в противогазе обзор маловат. Не думать – это слишком трудно. Денис уговаривал себя подождать еще немного, вот на станции он может сколько угодно вспоминать, а сейчас не время. Впереди командир крутил головой, будто принюхиваясь, хотя, что можно было ощутить через фильтры? Но Доронин чуял опасность, уж каким местом – это у каждого сталкера своё, индивидуальное. Может быть, вчера местные «волки» были сыты или аппетита у них не было, но сегодня удача явно не на стороне отряда.
Женщина сидела возле его кровати, лица не разглядеть. Привратник позвал ее:
– Лара…
– Дядя, ты к кому обращаешься?
Не Лара. Лена. Значит, он еще на этом свете, а не на том. Ему жаль? Нет, еще нет. Дела не закончены, а сделать нужно многое. И уже потом мечтать о встрече с Ларисой. Она никуда не уйдет от него. А вот Леночка покинет бункер. Племянница не спала, как ему сначала казалось, и глаза ее опухли не от сна в неудобном положении – девочка тихо плакала, боясь его потревожить. И виду не подает. Ничего, Леночка… Нужно чуть-чуть подождать, и желание исполнится. А вот он, как бы сильно ни желал встречи… Это уже совершенно невозможно. Только во сне. Или уже там, за гранью земной жизни, если есть она, эта грань, и что-то существует за ней.
Нестеров опять впадал в дремотное состояние,
– Дядя Боря, тебе что-нибудь нужно?
«Нужно, Леночка. Чтобы ты никогда никого не теряла. И никогда не потеряла меня. Чтобы, когда я уйду, тебя не было рядом. И я просто ушел бы для тебя… Куда-то далеко. И не нужно ждать меня обратно, там мне будет лучше».
Слишком легко и гладко прошло в бункере, и в этом была заслуга Привратника. Старик сделал все от него зависящее, чтобы провернуть хитрое дельце. А теперь Доронин снова ощутил бразды правления в своих руках, но до дома еще далеко, почему-то обратный путь показался намного тяжелее. Может, он просто устал? Или, наоборот, слишком расслабился? Как бы то ни было, нужно сосредоточиться, а то в незнакомом лесу хищники сожрут и только косточки оставят! Еще немного, еще километр – и можно будет сесть на скамью дрезины, пусть она везет уставших сталкеров.
Наверное, не один командир думал об этом, потому что отряд заметно прибавил ходу. «Похоже, ребята задрыгли совсем на морозе, не май месяц. Да и май сейчас не жаркий. Впрочем, о погоде рассуждать еще рано, когда за спиной гермозатвор закроется, вот тогда в самый раз будет». Доронин прислушивался, но громких звуков не улавливал, а тихие заглушали противогаз с капюшоном ОЗК и шум в ушах от быстрого бега. Он надеялся, что бойцы все же заметят опасность, а подстрелить мутанта он еще сможет! Уже показалась впереди последняя маленькая станция узкоколейки, которую можно было отличить от обычного сугроба только по ржавой табличке. Да и ту еле видно было.
Что-то большое и темное преградило путь, заслонившие свет еловые ветви мешали его разглядеть, а неизвестное существо глухо и угрожающе рычало уже в двух шагах. Как этому хищнику удалось подкрасться бесшумно по хрустящему снегу? Командиру и прицеливаться не пришлось, только на спусковой крючок надавил. Очередь из трех выстрелов мимо не прошла, но в какую именно часть тела врага попал, он в темноте не видел. Раздался странный звук, похожий на кашель, тварь отскочила в сторону, освободив дорогу.
«Что же дальше? Ждать, ощетинившись оружием, или бежать со всех ног к железнодорожной платформе, до которой оставался один поворот? Переловят ведь по одному, как мышей», – думал Доронин, но стоять на месте, помня о бесшумном появлении мутанта, он тоже не решился.
– К платформе!
Если там нет дрезины, то хоть бетонная плита послужит укрытием на некоторое время. Лишь бы добежать. Последний рывок остался, только вот ноги уже еле двигались, весь отряд, с треском проламывая обледеневшую корку на снегу, понесся вперед, обогнав командира. Тот оглядывался по сторонам, с автоматом в одной руке и «макаровым» в другой – уж на близком-то расстоянии девятимиллиметровая пуля всяко не хуже «пятерки». И не лишняя будет. Хрипловатый лающий звук доносился из-за деревьев, будто тварь смеется над ним.