Стоящий у двери
Шрифт:
И все же Елена осторожно высвободилась из его рук.
– А как же Денис?
– Что Денис? Он тебе ничего не обещал. И о любви не говорил.
– Ты, между прочим, тоже не говорил, – нахмурилась девушка.
– Да? Вот говорю… Я люблю тебя, Ленка, – уж эти слова он произносил не раз, менялись только имена. – Выходи за меня замуж.
– Замуж – это серьезно…
Алексею почему-то стало весело; впрочем, причина ему ясна: второй этап плана завершен удачно, а теперь и с девушкой дело сдвинулось с мертвой точки. Зерно сомнения было посеяно. То, что его не отвергли сразу и бесповоротно, вселяло надежду.
– И спать с тобой придется?
– Придется, Лен, а как же! В одной комнате придется! – смех душил, и Алексей еле сдерживался, чтобы
Алексей ущипнул ее за бедро, но она даже не отстранилась. После того, что произошло снаружи, Елена только удивлялась сама себе, что раньше как-то не замечала… Она же ему нравится! Он мужчина, защитник и… Нет, все-таки он ее не любит. Но теперь между ними будто пролегла невидимая грань, и девушка осознала: друг потерян безвозвратно. А в новом качестве Лёша казался ей незнакомцем. И хочет ли она узнавать этого человека заново, Елена сама еще не знала.
– А если не захочется?
– Ну что ты спрашиваешь? Тебе со мной раньше плохо было?
– Так то раньше…
– А теперь? Какие сюрпризы ты мне можешь преподнести? Чего я не видел, о том догадываюсь. Неужели за столько времени ты не поняла, что мы с тобой – это одно целое? И ты мне нужна.
Вот сейчас Алексей говорил правду, с интересом прислушиваясь к собственным ощущениям. Он действительно уже давно не мыслил себя без Лены. Ничего себе чувство собственности! Длиной в полжизни… Удивил самого себя. Просто до полного изумления. Захотелось прекратить этот разговор поскорее и подумать, что же с ним происходит? Неужели возможность потерять девушку так перекосила мозги, что ему стало небезразлично, будет ли Лена любить его? Какая разница, главное, чтобы брак был оформлен как положено. А там хоть вообще на глаза не попадайся! Но ведь сейчас он сказал совсем другое… Нет, романтическая дурь – это заразно!
– Иди, Лен, еще поговорим на эту тему. О таких серьезных вещах надо хорошо подумать.
Он проводил взглядом девушку, еще раз оценивая фигуру, которую и так знал до малейшей черточки. Хорошо с ней, а целовать не хочется. Да, нравится. Но нет в ней страсти, хоть убей! Теперь было бы разумно придать лицу соответствующее печальное выражение, а то у него вид слишком довольный.
Лучше бы она согласилась. Тогда Оксана наконец отвяжется со своими намеками на серьезные отношения. Не понимает, бедная, что эта запись только для бухгалтерии нужна, чтобы семейный паек выдавать начали, а не индивидуальный, и больше ничего. Ну, с Оксаной-то понятно, ей хочется, чтобы он на сторону не смотрел больше никогда. Ни с кем! Ни-ни! Размечталась… Да, тоже пора принимать меры, поставить ее на место, а то слишком велики запросы.
Лена – это совсем другое дело. Тут причина иная. Двадцать лет тому назад одинокий подросток оказался внутри бункера, посчитав всё это игрой. Боевая тревога представлялась учебной, и он просто побежал за людьми, пересилив свою нелюбовь к толпе. Любопытно было оказаться внутри настоящего бункера, посмотреть, как же он выглядит изнутри. Найдя для себя удобный уголок, мальчик наблюдал за остальными и очень быстро понял, что опасность-то оказалась настоящей. Тогда Алёша Колмогоров впервые задумался, что же ждет его впереди. Случай подарил ему возможность выжить, и этим подарком надо правильно распорядиться. Он был тут единственным ребенком без родителей. Конечно, о нем позаботились, накормили, не позволяли сидеть без дела, опасаясь за неустойчивую подростковую психику. Впрочем, уже тогда он был серьезнее некоторых взрослых – не плакал и не собирался вешаться, а обходил бункер, знакомясь с новым жильем. Мальчик и в убежище попал, потому что гулял
Как оказалось вскоре, его деловитость не прошла незамеченной для Бориса Владленовича, и Главный поручил ему заботы о Лене. Алексей долго не мог понять, почему девчонку не отдали кому-то в семью, где были собственные дети. Поначалу он не отходил от матери Оксаны, которая научила пеленать и кормить из бутылочки новорожденную, но потом сообразил: Борис Владленович не хотел, чтобы Лена называла мамой чужую женщину. Чтобы у нее был только дядя. У Ленки хоть дядя был… А сам Алёша лишь тогда и ощутил в полной мере собственное одиночество, когда взял на руки ребенка. В первый раз он заплакал, но Лена проснулась и начала реветь вместе с ним. И тогда мальчик вытер слезы и пошел искать, кто объяснит ему, как успокоить этот орущий сверток. Девчонка была еще слабее, рядом с ней хотелось быть сильным и взрослым.
Глава 3
На волнах
Пришлось не раз и не два выходить наверх и рыться в развалинах, чтобы найти крепкие металлические трубы нужной длины. Тимофей к тому же настоял на том, чтобы наведаться и обшарить торговый центр «Ереван-Плаза» неподалеку от станции. Денис даже переспросил, уточняя непонятное и непроизносимое название. Труб там не оказалось, зато напарник выкопал и сложил в мешок что-то блестящее, перебрав с полтонны обломков кирпичей. Местные сталкеры тут хорошо потрудились, и найти полезную вещь было уже нелегко. Денис в это время обходил окрестности, но кроме трамваев и нескольких аккуратных рядов ржавых машин в бывшем автосалоне не обнаружил ничего. Металлические строения сложились от взрывной волны, мост рухнул в реку, только часть транспортной развязки возвышалась над руинами, как трамплин. Забраться бы наверх и посмотреть оттуда… Но Тимофей с упорством крота копался в этой самой «Плазе», не оторвешь! Камешки, выбрасываемые из изрядно углубившейся его стараниями ямы, с шумом осыпались вниз, и Денис опасался, что звук может привлечь хищников. Обитатели Тульской рисовали местную живность в нескольких словах: «Река рядом, что ж вы хотите?»
Наконец Тимофей показался на глаза, весь серый от пыли и злой, как черт, потому что ничего больше не нашел. Он все-таки полез на мост вместе с Денисом, хоть и считал это опасной затеей. Но внизу они уже всё обследовали, ничего не выбрав. В любом случае неплохо бы сразу наметить путь к реке, найти место для спуска на воду плота.
Выветрившийся неровный асфальт осыпался под их весом, сквозь него было видно металлические каркасные прутья и землю далеко под ногами. Наверху сразу подул сильный ветер с реки, казалось, что он мог сорвать с человека «химзу» или просто унести его, как тряпку. Их сдувало к краю, там дорожное покрытие раскрошилось и выглядело совсем ненадежным. Сталкеры старались держаться подальше, где внизу хоть проглядывали бетонные опоры. Это тоже было непросто, пару раз нога Дениса проваливалась сквозь дыру, но, в конце концов, он добрался до самого разлома, где поперек моста проходила железная полоса. Ухватившись за нее, можно было рассмотреть окрестности. На той стороне виднелось большое здание, «ЗИЛ», сказал напарник. А внизу… Черные блестящие волны катились по реке, от их бесконечного движения закружилась голова, образовался какой-то неприятный ком в желудке. Вода казалась враждебной, опасной. И очень холодной.
– Ясно! Придется ждать, пока ветер утихнет, – послышался гудящий из-под противогаза голос Тимофея.
Ждать? Да к реке и подойти-то жутко! Тем более прямо у воды возилось что-то большое, поблескивающее пластинчатым панцирем; оно плюхнулось в волны, которые тут же сомкнулись над мутантом, даже следа не осталось. Тварь-то вынырнет сейчас, а вот человек булькнет и пропадет, унесенный течением, а ветер так и будет гнать поверх пенные гребешки. Сильный ветер. Волна в полметра высотой. Человеку не по силам справиться с такой мощью.