Стоять, бояться, раздеваться!
Шрифт:
– Ты в зеркале себя видел? – Второй кулак тоже впечатался в грудь. – Псих! Ненормальный!
– Нормальный я! Самый нормальный! – Бадоев задрал голову и рассмеялся.
– Сорок, чтобы ты знал, это не старость!
Вероника начала его лупить совсем как мама ковер в детстве. Только вместо специальной круглой штуковины с ручкой Пожарская использовала свои ладони. Била по груди, по животу, по плечам. Лупила не щадя! От души.
– А сорок четыре? Как сейчас! – уточнил.
Наверное, нужно было ее успокоить, но так
– И сорок четыре – тоже! – Вдобавок к ударам Вероника топнула ногой.
– А сколько мне будет, когда ребёнок окончит школу? Или, думаешь, в семьдесят, когда пойдут первые взрослые проблемы, я смогу учить его жизни?
– Твою мать, Бадоев, да ты и в семьдесят будешь как некоторые в сорок! Посмотри в зеркало! Животное ты... – Вероника всхлипнула. – Парнокопытное!
Руслан даже представить не мог, что после своего рассказа ему станет так хорошо. Веселого в прошлом не было. Ни одного повода для улыбки. А сейчас прекратить смеяться не мог. Щеки болели.
Невозможная ему все же досталась женщина! Красивая, умная и нереальная.
– Да ты понимаешь, что не завязываться нужно было, а, наоборот, размножаться. С твоей генетикой, здоровьем... Бадоев, ты преступление совершил!
– Какое? – Он смахнул влагу с уголков глаз.
– Против человечности, – прозвучало где-то в районе солнечного сплетения.
– Это мне теперь в Гаагу или Нюрнберг?
– К доктору! Восстанавливать все, как было. – Вероника ещё пару раз дернулась в объятиях и затихла. – Можешь ещё попросить, чтобы пару сантиметров отрезали. Большой слишком, а так хоть в статистику впишешься.
– Ты за статистику переживаешь? – Не удержавшись, Руслан аккуратно прикусил эту амазонку за шею сзади и лизнул место укуса.
– Ну не за тебя же!
– Да, за меня переживать не нужно. У меня все отлично. – Усадив Веронику попой на стол, он вклинился между ног. – А скоро станет вообще зашибись.
– Маньяк.
Пожарская отвернулась от него. Гордая и обиженная. Но через несколько секунд снова повернулась. Уже с улыбкой.
– Я ж этот... – Руслан пощелкал пальцами, вспоминая. – А! Вуайерист.
– Лучше бы ты был стрелком.
Послышался шумный злой выдох, и быстрые тонкие пальцы, прихватив за край мужскую майку, потянули ее вверх.
– Лучше для тебя?
Согнувшись, чтобы с него проще было стягивать майку, Руслан посмотрел Веронике в глаза и чуть не слетел с катушек.
Там, за радужкой, горело такое адское пламя, что можно было сгореть от одного лишь взгляда. Даже во время секса он не видел в глазах этой женщины столько огня. Даже когда она срывала голос от оргазма и тряслась всем телом.
– Открою тебе страшную тайну, человечество давно изобрело презервативы. Я бы согласилась на тебя и в скафандре. – Следом за майкой пришел
– Так тебе за других обидно?
Руслан переступил через одежду и пинком отбросил ее подальше.
– Я же уже сказала... – Окинув его с головы до ног горячим взглядом, Вероника облизала губы. – За человечество.
Она с невероятной женской сноровкой умудрилась снять с себя трусы, не вставая с места. Бросила их поверх мужских брюк. И двумя руками, лаская себя по внутренней стороне бедер, раздвинула ноги.
Можно было снять еще и платье. Хотя бы приспустить с плеч, чтобы освободить шикарную тяжелую грудь. Но сама Вероника, похоже, слишком спешила. А Руслан... От вида розовой нежной плоти извилины мгновенно закоротило, и член сам потянулся к бархатным лепесткам.
Не прошло и минуты, как количество посуды, которую нужно было помыть, уменьшилось вдвое. Крепкий стол ходил ходуном, жалобным скрипом умоляя одуматься. А за окном, отгораживая двух сумасшедших от мира, начал валить снег.
Ветер завывал в трубе как волк. Глухое «У-у-у-у!» разносилось по всему дому. И, словно были на подпевке, крупные снежинки с тихим стуком ударялись о стекло. Под влажные шлепки, стоны и хриплое «ещё» отстукивали какой-то, понятный только им, мотив. Кружились и падали.
Переход со стола на мягкий ковер у камина прошел будто мимо Руслана. Он четко помнил, как шизел от тесноты и влаги, как двигался... без остановок, меняя лишь скорость и глубину. Помнил отчаянный женский крик, мокрые капли на своих плечах и привкус соли на губах.
Все остальное пролетело как в тумане, густом и непроглядном, как белая стена за окном. В этом тумане и очнулся. На примятом ворсе. Все еще в Веронике. И счастливый.
Состояние вроде бы было знакомым, но другим. От спокойствия во всем теле разливалась приятная тяжесть, но спать не хотелось. Руки, словно жили своей жизнью, скользили по женским изгибам, но вместо привычного возбуждения Руслан чувствовал что-то другое, более сложное.
Почему-то казалось, что уровень счастья шкалил. Без эйфории. Без желания совершать новые подвиги и куда-то спешить. Но бил все рекорды.
Для кайфа хватило женщины под боком. Длинных ног, переплетенных с его ногами. Полной груди под рукой и белобрысой макушки, в которую можно было уткнуться носом и забыть обо всем.
– Ты спрашивал, почему я не праздную Новый год, – в завывании ветра послышался тихий спокойный голос.
– Спрашивал. – От удивления Руслан и дышать забыл.
– Мне было семнадцать, когда мамин ухажер попытался меня изнасиловать. Это случилось тридцать первого декабря. Я училась на первом курсе и первый раз за четыре месяца приехала домой.